– Надеюсь, что это так, – ответил Раллукс, – и благодарю создателя за этот шлем.
– Я тоже, – отозвался Скелдер. – Но я полагаю, что мы оба можем полностью довериться господу и обнажить головы и души навстречу всем силам зла этой планеты.
Кэрмоди цинично усмехнулся:
– Давай. Тебя никто не удерживает. Ореол мученика только украсит тебя.
– У меня есть приказ, – сухо ответил Скелдер.
Раллукс вскочил и начал расхаживать взад и вперед.
– Я не понимаю, каким способом магнитное излучение этой звезды может возбудить атомную структуру живых существ на планете, столь удаленной от нее. И в то же время зондировать подсознание, познание, подавляя будто железными тисками разум, создавать немыслимые психоматические измерения. Звезда становится фиолетовой, распространяет невидимые лучи, порождает образы чудовищ, живущие в самых глубинах подсознания, или образы золотых богов. Кое-что, правда, я понимаю. Изменение частоты электромагнитного излучения нашего Солнца тоже влияет на Землю, и не только на климат и погоду, но и на поведение землян. Но как может светило воздействовать на плоть и кровь так, что эластичность кожи уменьшается, кости становятся мягкими, изменяют форму таким образом, что уму непостижимо. Ведь в генах этого нет и в помине!…
– Мы еще не настолько знаем, что такое гены, чтобы понять, что в них заложено, а что – нет, – прервал его Кэрмоди. – Когда я был студентом и изучал медицину, я насмотрелся много странного.
И он замолчал, вспоминая прошедшие дни.
Скелдер, прямой и тонкогубый, сел в кресло. Сейчас шлем делал его более похожим на солдата, чем на священника.
– Это не должно длиться долго, – сказал Раллукс, продолжая расхаживать по комнате. – Скоро наступит Ночь. Если Тэнди сказал правду, то в первые двадцать часов все, кроме нас, конечно, кто остался, погрузятся в коматозное состояние. Мы не должны – у нас шлемы, – и пока все спят, мы…
– …будем делать свою грязную работенку, – закончил Кэрмоди.
Скелдер подскочил в кресле:
– Я протестую! Мы здесь проводим научные исследования и сотрудничаем с тобой только потому, что есть работа, которой мы…
– …не желаем пачкать свои беленькие ручки, – опять резюмировал Джон.
В этот момент в комнате потемнело, наступил темно-фиолетовый полумрак. Их настигло головокружение, чувства как бы оставили плоть. Все это продолжалось только секунду, но ее, впрочем, хватило на то, чтобы у них подогнулись ноги и все трое разом рухнули на пол.
Кэрмоди с трудом стал на четвереньки. Он покачал головой из стороны в сторону, как бык, которого хватили дубинкой по черепу. Затем он выдохнул:
– О, вот это да! Хорошо, что на моей башке шлем!
Он поднялся на ноги. Все мышцы онемели и буквально разрывались от боли. Комната, казалось, была завешена фиолетовой мглой. Было сумрачно и тихо.
– Раллукс, что с тобой? – раздался удивленный, полный ужаса голос Скелдера.
Бледный, как призрак, с лицом, перекошенным гримасой боли, Раллукс вскрикнул, сорвал с головы шлем, поднялся на ноги и бросился из комнаты. Его шаги прогрохотали по лестнице, и затем хлопнула входная дверь.
Кэрмоди повернулся ко второму монаху:
– Он явно сошел с ума… О, боже, что с тобой?
Разинув рот, Скелдер тупым взглядом уставился на настенные часы. Внезапно он повернулся к Кэрмоди.
– Пошел вон, болван, – прорычал он.
Джон удивленно моргнул, затем спокойно повернулся и бросил через плечо:
– Пожалуйста, я не испытываю особого удовольствия от общения с тобой.
Он с интересом посмотрел на Скелдера, который, странно прихрамывая, направился к двери.
– Отчего ты хромаешь?
Монах промолчал и странно, бочком вышел из комнаты. Вскоре внизу опять хлопнула дверь. Кэрмоди долго стоял в одиночестве, о чем-то размышляя. Затем он взглянул на часы, они показывали время, день, месяц и год. Фиолетовая вспышка началась в 17.25, сейчас было 17.30. Значит, прошло пять минут.
– Пять минут? – изумленно протер глаза Кэрмоди. – Нет, пять минут плюс еще 24 часа!
– Неудивительно, что я так голоден и у меня болит все на свете, – решил Кэрмоди, сбросил шлем на пол и отправился на кухню. Осторожно открыл дверь, опасаясь неожиданностей. Но все обошлось. Постанывая, он достал из холодильника пищу, сделал себе сэндвичи, с удовольствием поел, а затем проверил оружие. Только после этого направился к двери.
Раздался телефонный звонок.
Кэрмоди поколебался, но все же решил ответить.
– Черт бы их всех побрал! – подумал он.
Он поднял трубку:
