сказал, что это ты ответственна за ее смерть.
– Ты лжешь!
– Тогда, может быть, ты мне объяснишь другое? Если ты хотела захватить меня живым, зачем твои люди пытались убить меня и моего друга здесь, вчера?
Она стала бледной, как стена.
– В своей ненависти ты убила не только мою жену, ты повинна в смерти водителя такси. Его убило еще одной бомбой, которая предназначалась мне.
– Он опять лжет, – прорычал Абду. – Он скажет что угодно, лишь бы отсрочить наказание. А у нас осталось десять часов до отлета последнего корабля, надо спешить.
– О, я сделала ошибку, когда отказалась восстановить зрение. Я хочу видеть его мучения.
– Ничего, мэм. Вы их услышите.
Кэрмоди молчал. Он смирился с неизбежным и решил умереть достойно.
– Помоги мне, Рафаэль, – сказала миссис Фратт. Она встала и направилась к Кэрмоди. Абду сорвал ткань со стола. Сталь сверкнула в лучах света. Длинные ножи, пила, крючки… Несколько дубинок, пара бритв, молоток, клещи…
Женщина слепо ощупала лицо Кэрмоди.
– Скальпель, Рафаэль.
Абду вложил сталь в ее протянутую руку. Она коснулась пальцами лба Кэрмоди, отдернула руку. Затем коснулась подбородка, Джон схватил зубами ее руку. Она вскрикнула, попыталась ее выдернуть, но не смогла. Кэрмоди поднял ноги и ударил ее в живот. Согнувшись вдвое, она полетела на Абду. Затем выпрямилась и упала на пол. Абду посмотрел на скальпель в своей руке. Он был в крови, кровь лилась из раны в спине миссис Фратт. Он выронил скальпель и склонился над ее телом.
– Это ты убил ее своим ударом, ублюдок, – прошипел Абду.
– Я не хотел этого, – ахнул Кэрмоди. – Но, черт побери, не мог же я сидеть и ждать, пока она прирежет меня, как барана.
– Этот трюк не пройдет у тебя второй раз, – сказал Абду и зашел сбоку.
– Зачем тебе это, Абду? Ты хорошо пожил за ее счет. Разве этого мало?
– Да, это так. Но я любил эту женщину. И, кроме того, мне всегда было интересно знать, из чего сделан ты. – Он обхватил сзади шею священника и нанес порез на его щеке.
– Тебе больно, скотина? – ласково спросил Абду.
– М-м-м, – промычал, закусив губы, Джон.
Абду приложил лезвие к яремной вене:
– Один нажим и все будет кончено. Как тебе это нравится?
– Боюсь, что этого мне сейчас хочется больше всего, – простонал Кэрмоди. – Господь простит меня!
– А теперь мы тебя поджарим, – сказал Абду. Он бросил скальпель на стол. Снял с левой ноги священника туфель и носок. Достал коробок спичек. В этот момент в дверь постучали. Мулат выхватил пистолет. Стук не повторился, но зато затрезвонил телефон. Абду нахмурился, но продолжал свое мерзкое дело. Он вогнал деревянную иголку под ноготь большого пальца Кэрмоди и поджег ее. Священника скрутило от боли. Телефон продолжал звонить. Абду взял ленту, заклеил ему рот и схватил трубку. Кэрмоди хотелось услышать разговор, но огонь стал припекать кончик пальца, и Джон не мог ничего слышать от боли, разрывавшей все его существо. Хотя возможности видеть он не потерял. Стальной засов двери начал дымиться за спиной Абду, который все еще говорил по телефону. На засове появилась тоненькая черточка, потек расплавленный металл. Дверь стала поворачиваться. Абду обернулся на скрип, выругался, выхватил револьвер и выстрелил. Что-то круглое вкатилось в комнату и взорвалось густым облаком желтого дыма, окутавшего Абду. Он стал едва виден в клубах газа, но Кэрмоди различил, как руки его схватились за горло. Абду покачнулся и упал лицом вперед. Через секунду в комнату ворвались люди в противогазах и в униформе кэриенских коммандос. Один из них бросился к Кэрмоди и попытался вытащить деревянную иглу из-под ногтя, но лишь обломал обгоревший кончик. Он поднялся, махнул рукой второму, который тут же всадил иглу шприца в предплечье Кэрмоди. Спасительное забвение опустилось на священника.
Он проснулся в постели. Боль в пальце и на лице исчезла. Тэнди смотрел на него. Он улыбнулся и похлопал по руке Кэрмоди.
– Все хорошо. Ты в полной безопасности, во всяком случае, пока. Мы вовремя поспели.
– С Абду покончено?
– Нет, он жив. В тюрьме.
– Он сказал что-нибудь о своих связях с Лефтином и Абогом?
– Он рассказал все. Абду руками Лефтина хотел убить тебя. Это люди Лефтина организовали покушение у дома миссис Кри. Но мы уверены, Лефтин действовал абсолютно независимо от Абога. Абог не заинтересован в твоей смерти. Ведь ты один можешь отговорить Иесса от обязательного и всеобщего очищения… Ты, дружище, влип в самую паутину заговора.
Кэрмоди попробовал пошевелить пальцами ноги:
– Не больно.
– Станет больно, когда кончится действие наркотика. Но ты же можешь терпеть боль.
Кэрмоди сел на постели. Он чувствовал слабость, головокружение и, как ни странно, голод.
– Мне хочется есть. Сколько времени?
