вызвал. Когда мы вернулись, в поместье было полно жителей Кламби и Грейстока, и все вокруг оцепили войска.
– Так что же с трупами? – напомнил я.
– Мы работали, как мулы, все трое. Мы их всех перетащили в один из залов замка и похоронили вход в него. Этих бедняг, Джоко и Порки, пришлось оставить со всеми остальными. Позже мы перезахороним их на холме, рядом с мегалитом. Им бы понравилось это.
В глазах у нее стояли слезы. Мне потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что она имела в виду двух старых приятелей Дока.
– Кровь почти везде удалось смыть мыльной водой. Лишь в нескольких местах пришлось наложить сверху слой краски, когда не удавалось уничтожить все ее следы. Правительство направило к нам какую-то важную пташку, который должен представить наверх детальный доклад о том, что здесь произошло. Он должен прилететь на вертолете, но что-то опаздывает. Мы уже придумали, что ему сказать. Мы ему скажем, что какая-то банда хотела захватить нас, чтобы вырвать у нас секрет золота. Которого, конечно, не существует, кроме как в их воображении. Ко всему еще мы намекнем, что они имели отношение к коммунистам. Это всегда производит на таких людей впечатление, и он заглотит такую приманку, не разжевывая. Единственные трупы, которые он сможет увидеть, это те, что остались в сбитом вертолете и в развалинах усадьбы.
– А машины и люди на дороге? А моя посадка в Пенрите все такое?
– Они не в курсе.
Она было заколебалась, но потом все же сказала:
– По неофициальным путям нам стало известно, что нас собирается посетить один из Девяти. Тут к нам как-то приезжал один из друзей Дока. Он довольно важный тип, перед которым открываются любые барьеры, даже военное оцепление. Он-то нас и предупредил, что следует ожидать неожиданный визит.
– Ну и что? Что в этом такого ужасного? В этот момент вошла Клио. Я сказал:
– Почему вы так боитесь визита одного из патриархов?
– Боимся? Кто боится? – спросила Клио.
– Я живу с тобой достаточно долго, чтобы научиться понимать твои реакции. Кроме того, от вас обеих пахнет страхом.
– О, Джек! – воскликнула Клио. – Мы хотели подождать, пока ты немного окрепнешь, прежде чем сказать тебе это! Но больше нельзя откладывать, нас поджимает время.
– Док не умер, Джек, – сказала Триш. – Он жив!
Глава XLIII
Я испытал шок и одновременно почувствовал большое облегчение. Быть может, он, придя в себя, почувствовал, как и я, что сумасшествие потихоньку оставляет его. Проснувшись в третий раз, я вопреки боли, терзающей мое тело, почувствовал какое-то ликующее ощущение внутри себя. Что-то, некое неопределенное мною сразу ощущение покидало меня. И вдруг всем своим существом я почувствовал, я ПОНЯЛ, что нейрофизиологическая, физическая связь между сексуальным возбуждением и убийством исчезла. У меня появилось чувство, будто кто-то откупорил меня, как бутылку, опрокинул на бок, и из меня полилась какая-то черная, вонючая жидкость, невыносимая гниль разложения.
Вероятно, шок, вызванный моей кастрацией, развязал во мне этот механизм. И я надеялся на то, что у Калибана аналогичный шок вызовет аналогичную реакцию. Я надеялся на это от всей души. Но чтобы убедиться, что я полностью излечился от этой заразы, необходимо было дождаться, пока мои тестикулы полностью восстановятся. На это потребуется, скорее всего, срок не многим более месяца. Что доказывало время, необходимое для регенерации яичка, после его удаления во время ритуальной церемонии в пещерах. Во всяком случае это будет гораздо меньше, чем те шесть месяцев, которые потребовались мне, чтобы отрастить себе новую правую ногу, после того, как она была отсечена у меня чуть выше колена. Я потерял ее во время авиационной катастрофы, случившейся, когда я пилотировал бомбардировщик К.В.С. < К.В.С. – королевских воздушных Сил.>, выполняя одно из заданий Девяти. В Гамбурге.
Триш сказала мне, что Док спал в кровати в другом конце зала, отделенный от меня передвижной переборкой. Он будет жить… во всяком случае, столько, сколько Девять будут считать его мертвым.
– Доктор Хенгист был чрезвычайно удивлен, найдя Дока еще живым. Он сказал, что Калибан просто обязательно должен умереть. И это произойдет в любом случае, так как Девять не оставят теперь его в живых. – Триш разрыдалась. – Ведь мы с Клио и не знали, что они приказали вам драться между собой до смерти. Боже! Как это ужасно, быть обязанным убить своего брата! И еще хуже их бессердечность и безжалостность! А теперь они считают себя вправе распоряжаться судьбой беззащитного Дока. Убить его! С них станется дождаться, пока вы оба встанете на ноги, чтобы вновь устроить эти гладиаторские бои.
– Я оказался слабаком, – сказал я. – Я согласился на эликсир, потому что мне казалось, что игра стоит свеч. Но теперь все кончено. Теперь я буду драться против Девяти. А пока нам предстоит прибегнуть к хитрости, до той поры, когда мы сможем бежать отсюда.
– Док мне сказал то же самое! – всплеснула руками Триш. – Слово в слово, будто вы сговаривались! На короткое время он пришел в себя и сказал мне несколько фраз. А в конце сказал то же самое, что и ты. Послушай! Брось ломать голову из-за эликсира: Док работает над его составом уже более тридцати лет. Ах, если бы у него была хоть капля этой жидкости! Но ты сам знаешь, что это совершенно невозможно сделать. Но Док как-то сказал себе: мы принимаем эликсир постоянно, значит, наши ткани должны быть пропитаны им. Года два назад он отрубил себе несколько пальцев и экстрагировал из их тканей элементы, входящие в состав эликсира. Ему пока не удалось синтезировать подобные вещества, но он уверен в успехе и говорит, что это лишь вопрос времени.
– Как состояние Калибана? – спросил я. – Он сможет обойтись без услуг доктора Хенгиста? Вы способны сами ухаживать за ним с моей помощью? Надо лишь дождаться, пока я смогу встать на ноги, а там я сам всем займусь.
Обе женщины утвердительно кивнули головами.
– Отлично. Тогда перевезите Дока в маленькую комнату за машинным залом. Хенгист не подозревает о ее существовании. Не так ли?
