сфероидного гнезда виднелись сотни крошечных фигур. «Как помет в воздухе», подумал Вольф.
Дагарн указал в небо, и Роберт увидел несколько маленьких темных точек.
— Их разведчики, — сказал вождь. — Ничиддоры не начнут атаки, пока не получат о нас предварительных сведений.
— А кто они такие, эти ничиддоры?
— Вон один из них спускается, чтобы рассмотреть нас получше.
Размах крыльев с черным оперением достигал, по крайней мере, пятидесяти футов. Они росли из широких пятифутовых плеч, ниже которых виднелся безволосый человеческий торс. Грудная кость выступала на несколько футов, а под ней находился живот с человеческим пупком. Тонкие ноги заканчивались огромными ступнями с большими когтями-пальцами. Позади торса торчал длинный, черный оперенный хвост. Лицо походило бы на человеческое, если бы не чрезвычайно гибкий нос, который вытягивался на несколько футов, словно хобот слона. Пролетая над ними, ничиддор поднял патрубок носа и пронзительно затрубил.
Дагарн бросил взгляд на лучемет Вольфа, но тот покачал головой.
— Не стоит раскрывать наше преимущество раньше времени. Запас питания моего луча ограничен. Я хочу дождаться момента, когда одним выстрелом можно будет сразить нескольких врагов.
Он наблюдал, как ничиддор, энергично замахав крыльями, полетел к ближайшему гнезду. Крылатые люди, вне всяких сомнений, были творением Уризена, который поселил их здесь ради забавы. Когда-то они, скорее всего, были людьми, и необязательно властителями, но злобный тиран превратил их в чудовищ. Он мог похитить этих людей из других миров, и некоторые, видимо, происходили от землян. С тех пор они вели странную жизнь под красными небесами и темной луной, рождаясь и вырастая в воздушных гнездах, которые носило ветрами над бесконечной гладью океана. Основным продуктом питания служила рыба, которую ничиддоры ловили на лету когтями. Но встречая плавучие и летающие острова, они убивали их обитателей и поедали сырое человеческое мясо.
Теперь Вольф понял, каким образом гнезда двигались против ветра. Сотни ничиддоров, ухватившись когтями за отростки, дружно махали крыльями. Загаженную небесную колесницу тащили самые странные из когда-либо существовавших птиц.
Когда гнездо приблизилось на четверть мили, взмахи крыльев замедлились. Постепенно приближались другие гнезда. Два из них заходили снизу — ничиддоры собирались атаковать остров со стороны днища. Еще одна пара перекрыла тыл и заняла позицию с противоположной стороны. Дагарн хладнокровно ожидал, когда ничиддоры выстроятся боевым порядком.
Вольф спросил, почему он не прикажет планерам атаковать.
— Если планеры сбросят груз до того, как основная масса ничиддоров ринется в бой, крылатые люди взлетят и перехватят бомбы, — ответил вождь илмавиров. — И новым планерам не прорвать их строй. Но когда мы отвлечем основные силы на себя, у пилотов появится возможность добраться до гнезд. Я это знаю по собственному опыту.
— Неужели ничиддоры не понимают, что сначала надо уничтожить планеры? — спросил Роберт.
Дагарн пожал плечами.
— Ты сразу уловил суть дела. А вот они никогда не следуют тому, что, казалось бы, подсказывает сама стратегия боя. На мой взгляд, лишившись рук, ничиддоры потеряли и часть разума. Конечно, они могут манипулировать предметами с помощью ног и хоботов, но используют орудия труда только в очень редких случаях. Я могу ошибаться, но мне кажется, что ничиддоры получают какое-то наслаждение, оставляя нам шанс на победу. А может быть, они самонадеянны, как морские орлы, которые атакуют акул, на тысячу фунтов превосходящих весом птиц. Акулы коварны и опасны, поэтому орлы не могут их убить, но и в противном случае у них не хватило бы сил перетащить добычу куда-нибудь на поверхность острова.
Ветер доносил до абуты бормотание множества голосов и рев сотен хоботов. Внезапно наступила тишина. Дагарн застыл, настороженно озираясь. Затем медленно поднял руку. Воин, стоявший рядом с ним, держал в руке пузырь. У его ног лежал похожий на чашу камень с горящими углями. Юноша не спускал глаз с вождя.
Тишину разорвал дружный вопль ничиддоров, затрубивших в носы-змеи. Со всех сторон послышался рокот, напоминавший далекий гром. Крылатые люди выпрыгивали из гнезд, складывая крылья за спиной перед первым взмахом. Дагарн махнул рукой. Воин погрузил короткий запал в огонь и выпустил шар. Он взмыл на пятьдесят футов вверх и взорвался.
Планеры отсоединили подъемные пузыри и устремились к гнездам. Вольф взглянул на темную волну приближавшихся тел, и, несмотря на лучемет, который он держал в руках, его охватили сомнения. Илмавиры не раз уже отбивали атаки ничиддоров, хотя и несли при этом большие потери. Но никогда еще абуту не окружали целых восемь гнезд.
В вышине пронеслась огромная белая птица. Вольф услышал ее крик и снова подумал, что она могла оказаться «оком» Уризена. Не следил ли отец за ними, используя глаза и разум этих птиц? Если это так, он увидит зрелище, от которого затрепещет его кровожадное сердце.
Ничиддоры окружили остров густым черно-коричневым облаком. Оставаясь за пределами досягаемости стрел, они принялись летать вокруг острова. Они кружили и кружили вокруг абуты, все ближе и ближе. Илмавиры-лучники, все как один мужчины, ждали сигнала вождя. Рядом с ними стояли женщины, вооруженные пращами.
Дагарн понимал, что, разместив людей вдоль стен, он лишь ослабит оборону, поэтому основные силы сконцентрировались на носу. Ничиддоры могли без помех совершить посадку на противоположном конце острова, но они не воспользовались такой возможностью. Скорее всего им не хотелось участвовать в битве, передвигаясь на слабых и немощных ногах.
Вольф поискал взглядом планеры. Некоторые исчезли из поля зрения и, видимо, атаковали два гнезда под днищем острова. Другие в крутом вираже приближались к цели. Из обители врага им навстречу летели ничиддоры.
Две машины промчались над ближайшим гнездом. От них отделились маленькие шарики, которые, оставляя в воздухе полосы дыма, попадали в центр птичьего острова. Хлопая крыльями, к ним помчались самки ничиддоров. Раздался взрыв, полыхнул огонь, и в небо взметнулся столб дыма. За ним последовал следующий взрыв.
Оба планера резко взлетели вверх. Пользуясь восходящим потоком взрывной волны, они сделали вираж, набрали высоту и развернулись для нового, последнего захода. Их бомбы достигли цели. Огонь в мгновение ока распространился по сухим растениям и добрался до гигантских газовых ячеек. Пронзительный визг самок наполнил пространство и перекрыл шелест крыльев и трубный вой кружившихся орд. Самки вылетали из пожарища, унося в когтях своих детенышей. А потом пузыри взорвались. Пылавшие клочья гнезда сжигали самок в полете, жар опалял их крылья, и детеныши падали в море, беспомощно размахивая слабыми крылышками.
Вольф видел, как отважная мать, по-ястребиному сложив крылья, бросилась вслед за падающим детенышем. Ей удалось поймать его, и, отчаянно замахав крыльями, она медленно набирала высоту, направляясь к уцелевшему гнезду.
Еще два сфероида, охваченные пламенем, взорвались и упали в океан. Несколько сотен самцов нарушили кольцо блокады и понеслись к планерам, которые далеко внизу готовились к посадке на воду.
Гнезда за бортом оставались вне пределов досягаемости лучемета. Но Вольф подумал о тех двух шарах, которые атаковали абуту снизу. Сообщив вождю о своем плане, Роберт спустился по пятидесятифутовой лестнице к люку в днище острова. Как он и полагал, здесь гнезда находились совсем близко. Установив лучемет на полную мощность, он одним движением поразил оба сфероида. Взрыв пузырей оказался настолько мощным, что волна горячего воздуха подбросила его вверх и ударила о платформу. Люк заволокло густым дымом, а когда немного прояснилось, Роберт увидел летящие вниз куски горящих растений. Тела детенышей и самок с плеском падали в море.
Воины-мужчины из этих гнезд попытались ворваться в люки на дне острова. Вольф без устали косил их лучом, работавшим вполсилы. Очистив пространство под собой, он перебегал по трапу от люка к люку и жег противника огнем. Роберт уничтожил около сотни нападавших, но ничиддоры пробили брешь в обороне
