Карфакс выждал несколько секунд и переспросил:
— О чем вы догадываетесь, миссис Бронски?
— О, ничего особенного. Так, пустяки!
— Возможно, мистер Вестерн опасался фанатиков, которые могли узнать, что мистер Миффлон — его клиент, — предположил Карфакс. — Последнее время вокруг столько насилия, особенно после того, как убили доктора Оренштейна.
— Да, похоже, вы правы. Но кто же мог прознать про нас? Ведь все было шито-крыто.
— За мистером Вестерном сейчас шпионят все, кому не лень: федералы, газетчики, просто сумасшедшие…
Из-за угла послышались шаги, и в двери шагнул, но тут же резко остановился, перебегая глазами с Карфакса на миссис Бронски и обратно, круглолицый высокий мужчина, лет тридцати пяти. Гордон сразу его узнал ('Форчун и Торндайк' раздобыли ему фотографии клиента) и включил спрятанный в кармане магнитофон. Миффлон прижал к груди кейс, словно боясь, что его отнимут, и довольно грубым тоном спросил:
— В чем дело, миссис Бронски?
Она поднялась и с очаровательной улыбкой ответила:
— Мистер Вестерн позаботился о том, чтобы приставить к нам телохранителей, мистер Миффлон. Он прислал их на случаи, если вдруг возникнут осложнения.
— Какие-такие 'осложнения'? — всполошился Миффлон. — Вестерн обещал нам, что все пойдет как по маслу…
Гордон, заметив, что он начинает заводиться, сделал шаг вперед и, успокоив его жестом, перехватил инициативу:
— Будем знакомы: я — мистер Чайлд, а это — моя жена и партнер по агентству. Приношу свои извинения за то, что так разволновал вас, мистер Миффлон, но наш патрон, мистер Вестерн, вытащил нас буквально из постели, чтобы быть уверенным, что вы попадете домой в целости и сохранности, Нам велено оставаться с вами до его распоряжения. Вам совершенно не о чем волноваться! Вот я уже говорил миссис Бронски — это всего лишь маленькая предосторожность. В стране беспорядки, слишком много убийств… Впрочем, вы сами об этом знаете.
— Ага, — сказал Миффлон, но таким голосом, словно слышал об этом впервые. — Ну хорошо. Сейчас слишком поздно, чтобы звонить Вестерну, он, наверное уже в постели, но завтра первое, что я сделаю, — это свяжусь с ним. Если он знает что-то важное, я хочу это знать тоже.
— У вас есть какой-нибудь багаж? — перешел к делу Карфакс. — Я помогу вам его донести.
— Он прибудет позже. — Миффлон, похоже, начал успокаиваться. — В доме есть все, что мне может понадобиться. Я прав, миссис Бронски?
— Как всегда, — улыбнулась она. — Как будто вы сами не знаете, мистер Миффлон.
Карфакс представлял себе Миффлона очень робким и застенчивым юношей, начинающим заикаться при разговоре с любым незнакомцем. Этот же человек был порывистым, как ветер, и к тому же прекрасно владел своей речью. Тут было над чем задуматься.
Гордон заранее взял напрокат машину, чтобы самому отвезти прибывших в Гранд Пасифик Палисэйд — он не хотел их оставлять одних ни на минуту. Проводив их до «загреуса», он пригласил их располагаться на заднем сиденье, а сам сел за руль. Патриция тоже села впереди.
— Вы знаете, куда ехать? — спросил Миффлон.
— Нет, сэр, — ответил Гордон. — Правда, у меня есть ваш адрес.
Повисла пауза. Карфакс, глядя в зеркальце, заметил, как Миффлон толкнул свою секретаршу локтем в бок.
— Я объясню вам, как ехать, — поспешно сказала она.
Но Карфакс не слушал ее пространных объяснений: он-то дорогу знал, а вот Миффлон (или кто бы там ни был в его теле) не знал. Даже Патриция, судя по напряженной позе, уже обо всем догадалась. Да и он сам чувствовал себя, словно попал в другую реальность. Что ж, значит, все правда.
Через двадцать пять минут они затормозили у ворот поместья. Миффлон поговорил со слугой по селектору, и ворота распахнулись. Карфакс подъехал к дому, откуда уже выбежал, чтобы встретить хозяина, чернокожий слуга в пижамных штанах и рубашке. Он бросил на Гордона подозрительный взгляд, но ничего не сказал и только кивнул в ответ, когда его представили. Гордон очень надеялся, что слуга не запомнил его голоса.
В сопровождении Йоханы Карфаксы пересекли огромный вестибюль, похожий на холл первоклассного отеля, и по широченной лестнице поднялись на второй этаж, где находилась предоставленная им комната. Когда дверь за слугой закрылась, Гордон усмехнулся:
— Отлично! Чем дальше, тем веселее! Однако, когда утром он позвонит Вестерну, в наших же собственных интересах будет находиться подальше отсюда. Надеюсь, он не предпримет попыток нас остановить.
— А что мы будем делать, если он все же попытается?
Карфакс открыл кейс и достал пистолет калибра 7,92 миллиметра.
— Ненавижу им пользоваться, но если нужда припрет, то колебаться не стану Тем более что и Миффлон (или кто он там) тоже вряд ли станет мешкать, чтобы убрать нежеланных свидетелей, как только все узнает. Ставки слишком высоки!
— А мы не можем смыться прямо сейчас? — спросила она. — Что за нужда торчать здесь до утра?
— Чем дольше мы здесь пробудем, тем больше узнаем. — Карфакс испытующе посмотрел на нее. — А у тебя что, уже поджилки затряслись? Пятки похолодели? Я же говорил тебе, что и один прекрасно справлюсь.
— У меня похолодели только пальцы на ногах, да и то их температура не ниже минус ста, градусов, — жалобно попыталась пошутить она. — Не волнуйся, я тебя не подведу. Да, мне страшно. Но я рада, что не осталась дома. Это во сто раз лучше, чем закупориться в комнате и умирать там от скуки.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Когда идешь на дело, чувствуешь себя так, словно тебя выпустили из тюрьмы. О'кей. Пошли вниз, примем по стаканчику на сон грядущий.
Миффлон и миссис Бронски уже ждали в библиотеке — довольно большой комнате, в которой стены скрывались за книжными полками, стоял большой стол из тика, кресла и диваны были покрыты звериными шкурами и в углу горел огромный камин.
Миффлон был уже в пижаме, а миссис Бронски щеголяла в тончайшем розовом с табачными разводами пеньюаре, сквозь который просвечивала не менее тонкая ночная рубашка. В руках у обоих были бокалы. Когда Карфаксы вошли, во взгляде Миффлона отразилось недоумение, оттого, что гости не переоделись.
— Я подумал, что мне еще следует осмотреть участок, — объяснил Гордон.
— Хорошая идея. Что предпочитаете? — Миффлон махнул рукой в сторону бара, в котором, казалось, можно разыскать любой спиртной напиток, какие только производятся в мире.
Карфакс порылся в нем и, найдя непочатую бутылку бренди, объявил:
— Мы с Пат предпочитаем это.
У него не было ни малейшего намерения пить из бутылки, в которую могли что-нибудь подсыпать.
— Но там есть много чего получше.
— Нам сгодится и это: оно и так получше всего, что мы когда-либо пили.
Миффлон, пожав плечами, откупорил бутылку, и, пока разливал по бокалам, Гордон пристально за ним следил. Но в его поведении не было ничего подозрительного. Он протянул им бокалы и затем торжественно поднял свой:
— Я пью за бессмертие! — И, осушив его до дна, торжествующе расхохотался, словно произнес отменную остроту.
— Присоединяюсь, но в чем тут соль? — спросил Гордон.
— Я радуюсь тому, что жив! Что могу дышать, есть, спать, ходить, заниматься любовью, наконец!
