— А он и не вызывал, — ухмыльнулся Гордон, — Это я сходил к будке на углу и позвонил в полицейский участок северного Пасифик Палисэйдс. Я просчитал, что к тому времени мальчики Вестерна уже успеют все прибрать и выместись сами. Видишь ли, я умирал от любопытства. Мне хотелось как можно скорее узнать, что будет, когда все узнают, что Миффлон и иже с ним отдали концы. А ведь могло пройти немало дней, прежде чем этот кошмарный факт обнаружили бы какая-нибудь приходящая уборщица или не менее приходящий садовник!
-.. Но теперь мы можем быть уверены, что Вестерн не сможет скинуть это на нас, не вляпавшись в это дело По уши сам. Но так же мы можем быть уверены и в том, что теперь он на нас начнет охоту. Но есть и плюсы: мы наконец-то раздобыли веские улики и свидетельства, которые обрадуют врагов Вестерна. Самым сложным будет отыскать того, кому можно будет полностью довериться. К тому же это должен быть человек, обладающий реальной властью и железной волей.
— Ты хочешь начать тайную войну?
— Именно. Она уже началась. Будем собирать доказательства и факты, пока их не будет достаточно для самого прожженного скептика, и лишь тогда объявим ее в открытую.
— Мудрый план, если только Вестерн, прежде чем мы все это соберем, не размажет нас по стенке. И никто, поверь, этого даже не заметит.
— Слушай, а твое второе имя случайно не Кассандра? Лучше выпей еще чашечку кофе.
ГЛАВА 17
После завтрака Гордон снова сходил к телефонной будке на углу и позвонил в агентство. Опасаясь, что Вестерн может прослушивать линию 'Форчун и Торндайк', он назвался условным именем и назначил встречу в кофейне, которую тоже не назвал, а обозначил кодовым словом. На эту встречу он взял с собой ленту с записью голоса лже-Миффлона и передал ее агенту вместе с запечатанным в конверт сообщением.
Через два часа официантка позвала его к телефону, и он услышал в трубке типичный английский акцент Торндайка:
— Алло, это Рамус?
— Слушаю.
— Так вот: совершенно определенно могу сказать — это не он.
— Я так и думал. Вы не могли бы мне выслать записи на условленный адрес?
— Сделаем. Жаль, что мы больше с тобой не работаем.
— Я бы не сказал, что это исключено. Но теперь я надолго ухожу на дно. Вы мне очень помогли. Куда посылать счета — вы знаете.
— Конечно. Удачи!
— Да, она мне сейчас очень понадобится! — И Гордон дал сигнал отбоя.
Сейчас для Карфаксов не было безопасного места во всем мире. Но самым опасным был Лос- Анджелес. Поэтому они ушли из мотеля, не отметившись (Гордон дал указание агентству заплатить за них и, забрав со стоянки «загреус», вернуть его в прокатную компанию). Потом они немного покатались на такси, а затем на экспрессах, пересаживаясь с линии на линию, чтобы окончательно запутать следы. И наконец из Сакраменто, пользуясь фальшивыми удостоверениями личности, которыми их снабдили те же 'Форчун и Тордайк', вылетели в Сент-Луис. Карфакс отправил в агентство письмо, в котором благодарил их за неоценимую помощь и сообщал, что теперь, на время, предпочитает, чтобы его местонахождение не было известно абсолютно никому.
Свое путешествие они с Патрицией закончили в Бусирисе, где остановились в одном из мотелей, зарегистрировавшись под чужими именами. Чтобы не пользоваться кредитными карточками, они даже расплатились наличными, чем вызвали удивленный взгляд портье. Но, как подумал Гордон, от взглядов его не убудет. Первый день они обживали свою новую квартиру. Гордон решился наконец позвонить директору Трэйбеллского университета. Мистер Чамберс был весьма понятно возмущен, что Карфакс не вернулся на осенний семестр.
Гордон извинился, объяснил свое отсутствие личными обстоятельствами и закончил разговор заявлением, что если Чамберс хочет его уволить, то пусть делает это хоть сейчас.
Проходя по городу мимо своего дома, Гордон ощутил непреодолимое желание туда зайти — он воплощал для него все прелести материнского чрева: тепло, уют, безопасность, полное расслабление и возможность ни о чем не думать. Однако даже если не было явных признаков слежки за домом, то это вовсе не значило, что ее нет вообще. А он не хотел давать Вестерну ни единого шанса. Пришлось скрепя сердце, с безразличным лицом пройти мимо.
Затем они с Патрицией отправились в Дейтон, штат Огайо, откуда позвонили в Манхэттен Ричарду Эмерсону и Гилфорду — в Массачусетс. Мистер Эмерсон был известным миллионером римско-католического вероисповедания, и его негативное отношение к Вестерну стало притчей во языцах.
Хотя Карфакс разговаривал с ним, не называя своего настоящего имени, его выслушали, так как паролем послужило магическое слово «МЕДИУМ». Он сообщил, что располагает информацией о том, что Вестерн — убийца и является угрозой всему миру. Нет, пока он не может назваться из опасения, что Вестерн убьет его, как только узнает, где он находится.
Эмерсон мог посчитать его за обычного сумасшедшего, однако согласился на встречу, которую назначил через четыре дня в отеле имени Питера Стьювесанта, и даже клятвенно заверил, что не расскажет об этом звонке никому, кроме своего доверенного лица.
— Его зять Роджер Лангер — сенатор в Нью-Йорке, — объяснил Гордон Патриции, — так что, если нам удастся его убедить, мы приобретем могущественного сторонника. Хоть они с президентом и не испытывают друг к другу симпатии, тот все же считается с мнением Лангера; и на этот раз, в виде исключения, им придется походить в одной упряжке. Но, для того чтобы это произошло, нам нужно раздобыть намного больше доказательств: чтобы убедить президента, одного случая с Миффлоном недостаточно.
— А этот Лангер не сдаст нас в полицию, когда услышит о том, что мы сделали с Миффлоном?
— Об этом не беспокойся — дело давно уже вышло за рамки закона.
Гордон не осмеливался признаться ей, что в нынешней ситуации у них почти нет шансов выжить. Вестерну теперь не составляет никакого труда найти сколько угодно убийц' которым безразлично — казнят их после выполнения задания или вет. Ведь плата за это — новая жизнь, под новым именем, в молодом здоровом теле! Он стал новым Искусителем, только в отличие от оригинала мог и исполнить свое обещание.
Вообще-то Карфаксу очень хотелось как-нибудь уговорить Патрицию отойти от дела и где-нибудь в укромном уголке переждать, пока все это не кончится. Но у него не хватало сил с ней расстаться. Он, оказывается, любил ее. Да и. убеждать ее бросить расследование было бесполезно: сколько ни говори лишь напрасная трата нервов.
Он включил телевизор и успел услышать заключительные слова очередной речи Вестерна. Тот объявил, что час тому назад в «Мегистус-комплексе» завершены монтаж и наладка нового МЕДИУМа и он снова готов к работе.
Все заявление целиком Карфакс прослушал в вечерних новостях. Вестерн собирался, оказывается, установить МЕДИУМы во всех крупных городах Северной Америки. Да и за границей уже нашлись негоцианты, желавшие заняться этим за свой счет.
Вслед за выступлением Вестерна публике было предложено интервью с сенатором из Луизианы мистером Грэем Интервьюер:
— Мы хотели бы выслушать ваше мнение по поводу того, что мистер Вестерн собирается наводнить Америку МЕДИ УМами.
Сенатор Грэй:
— Но ведь дело-то в том, что, даже если он так и сделает, пользоваться ими будет все та же кучка толстосумов, из-за ни с чем несоизмеримой цены его сеансов. Это вопиющая несправедливость! Все
