— Подождите еще немного, и я составлю вам компанию, — предложил Чанг. Прямо сейчас идти туда нет никакого смысла: вас подстрелят если не «про-», так 'анти-'… — Он подпрыгнул, потому что рядом грохнуло еще два взрыва.
— Убедительный довод, — скривился Карфакс.
— Они подожгли там все, что может гореть, — сказал Лопес.
Он был прав: казалось, полыхают все верхние этажи. Зато вокруг стены дым уже начал рассеиваться, и стало видно, что охрана оставила посты.
И Гордон побежал к воротам, на ходу доставая выданный ему Лангером пистолет. У самого входа он остановился и осторожно заглянул внутрь: из двадцати лежавших в различных позах тел (большинство из них было в зеленом) двигались только двое: они пытались выползти наружу.
Из зданий продолжали доноситься стрельба и вопли. Карфакс скользнул вдоль стены к ближайшей десятиэтажке, но, услышав над головой рев двигателя самолета, бросился на тротуар. Самолет прожужжал, казалось, над самой головой, однако из него не раздалось ни единого выстрела: то ли Гордона приняли за своего, то ли пилот просто был плохим стрелком.
Карфакс поднялся и рванул к дверям, перед которыми лежали два скорчившихся тела. Внутри, в коридоре, лежали еще шестеро, но те, кто еще дышал, были ранены настолько тяжело, что, даже если бы Гордон наклонился к ним, они не смогли бы причинить ему вреда. Но он не стал задерживаться.
Карфакс пошел по длинному коридору, методично осматривая все комнаты подряд. Большинство из них были пусты, а в остальных он нашел только трупы. В конце коридора находилась химическая лаборатория. Там он нашел живого, но тоже ничего не узнал: мужчина в белом халате лежал без сознания; у него на лбу зияла глубокая рана, На полу, усыпанном осколками стекла и пластика, лежали еще два трупа. Разлившиеся химикаты и кислоты, капавшие из разбитых колб, создали такой невообразимый резкий коктейль из запахов, что Гордон пулей вылетел из комнаты и прислонился к стене, не в силах сдержать мучительный кашель и хлынувшие из глаз слезы. Несколько минут он приходил в себя, затем, отдышавшись, свернул в соседний коридор. Но и здесь в комнатах был тот же кошмар: разбитая техника и трупы.
Обойдя весь первый этаж, он уже поднялся по лестнице на один пролет, как вдруг его окликнули: в дальнем конце коридора показался вооруженный мужчина. Карфакс поднял пистолет и всё то время, пока незнакомец осторожно приближался к нему, держал его на мушке. Но тот, подойдя поближе, сказал:
— Все в порядке. Я видел вас с Рёкстером.
Карфакс опустил пистолет и спросил:
— Так ли уж необходимо было убивать всех подряд? Тем более что большинство даже не были вооружены.
— Чему быть, того не миновать, — последовал философский ответ. — Эти жалкие дилетанты (очевидно, он говорил об ополченцах из Бонанца-Сиркуса) готовы были растерзать на клочки каждого, кто работал с Вестерном. Но теперь, думаю, Рекстер уже привел их в чувство. Во всяком случае, здесь он уже навел порядок.
— Извините, но вы не могли бы составить мне компанию? Видите ли, мне необходимо обследовать все здание и очень не хотелось бы рисковать головой только потому, что кто-то может не знать, что я «наш».
Мужчина — грузный смуглый средиземноморец — бросил на него испытующий взгляд, но сказал: 'О'кей'.
Когда они заканчивали осмотр второго этажа, Карфакс обнаружил еще двоих живых: один из них держал второго на мушке.
— Вы не Рафтон Карфакс? — спросил Гордон пленника — высокого худого мужчину лет сорока, с кровоточащей царапиной на щеке.
Тот отрицательно помотал головой.
— А вы его не знаете?
— Никогда о таком не слышал.
— В каком здании находится Вестерн?
Пленный замялся, но сопровождающий Карфакса рыкнул на него:
— Выкладывай все как есть, мистер, не то худо будет!
— Он был в здании номер четыре, — выжал из себя пленный. — В своей квартире. Она на два этажа выше зала с МЕДИУМом.
— Номер четыре, — задумчиво повторил добровольный помощник Карфакса. Так это же как раз то, в которое врезался самолет!
Гордон развернулся и зашагал прочь, бросив через плечо:
— Догоняйте.
Они бегом спустились по лестнице и выскочили наружу.
Навстречу им из здания номер четыре выбегали люди. Огонь добрался уже до пятого этажа, и, когда Гордон приблизился к зданию, он почувствовал такой сильный жар, что, как он подумал, на нем можно было бы запросто поджарить яичницу (хотя это все же было преувеличением). Люди в нерешительности толпились вокруг, но никто не рисковал войти в здание: на последнем, кто оттуда выскочил, уже тлела одежда.
И тут Карфакс заметил Рекстера: тот возглавлял группу, несущую тела Хиекки и человека, лицо которого настолько было залито кровью, что узнать его было невозможно. Рекстер крикнул Гордону, чтобы он шел за ними. За воротами тела положили прямо на землю. Хиекка была мертва. Одним выстрелом ей почти оторвало одну из ее грудей амазонки, а второй разворотил ей правое колено.
— Прежде чем ее подстрелили, она успела уложить четверых, — сказал Рекстер.
— Надеюсь, она умерла счастливой, — вздохнул Карфакс, а затем спросил, указывая на лежащего рядом незнакомца: — А это кто?
— Вестерн, — просто ответил Рекстер.
— Так что же вы мне сразу не сказали?! — зарычал Гордон, опускаясь рядом с телом на колени и вытирая платком кровь с его лица. Он нащупал шейную артерию и почувствовал слабый пульс!
— Вестерн, ты меня слышишь? — закричал он.
Веки Вестерна затрепетали, и рот слегка приоткрылся.
Карфакс приблизил свое здоровое ухо к самым его губам и расслышал что-то вроде: 'Не долго…'
— Вестерн, где Рафтон Карфакс? — снова закричал Гордон.
Изо рта умирающего так сильно хлынула кровь, что забрызгала Гордону ухо.
— Вестерн, это я, Гордон Карфакс! Где мой дядя?
— …не Вестерн… — донесся неразборчивый шепот.
— Да соберитесь вы с силами! Продержитесь хотя бы чуть-чуть, чтобы успеть хоть напоследок сделать доброе дело! Скажите, где мой дядя Рафтон Карфакс? Да говорите же, Христа ради!
Вестерн закашлялся, и кровь потекла сильнее. Он судорожно вздохнул, и Карфаксу на секунду показалось, что все кончено.
А затем он услышал — очень тихо, но отчетливо:
— Я не Вестерн. Я — Рафтон Карфакс.
Гордон с трудом удержался от того, чтобы схватить его за плечи и встряхнуть.
— Что вы сказали?!
— Я твой дядя, Гордон.
И это были его последние слова.
ГЛАВА 21
Карфакса выпустили из тюрьмы только на следующий день, и то лишь потому, что за него поручился Чанг. Тюрьма Бонанца-Сиркуса оказалась слишком мала, чтобы разместить всех арестованных за эту ночь (как про-, так и антивестернитов). Пришлось обратиться за помощью к коллегам из других городов. Одна из
