казалось, что она растолковала ему все достаточно ясно, но, по всей вероятности, она ошибается. Придется сказать все еще раз и без обиняков. Времени у нее почти не остается.
Она посмотрела ему прямо в лицо и, схватив обе его руки, подалась вперед, стремясь полностью завладеть его вниманием и заставить его понять.
— Дерек, прошу тебя. Все и так слишком тяжело, так не осложняй мою задачу еще больше. Я надеялась, что я все тебе объяснила. Я прощаюсь с тобой не потому, что хочу этого, а потому, что должна. Мне очень жаль, если это причиняет тебе боль, но ты должен с этим смириться.
Как это сделала я.
— Синтия, любовь моя…
— Не называй меня так. Я не твоя любовь и никогда не смогу ею быть. — Она заглядывала ему в глаза, но читала в них лишь отказ, нежелание смиряться. И нежность. В отчаянии она покачала головой. — Ну как ты не понимаешь? Я должна выполнить свой долг. Долг важнее, чем чувство. Мои родители подарили мне жизнь. Они дали мне дом, воспитание, образование. Если бы не они, меня бы вообще не существовало на свете. Разве не сказано в Библии «чти отца своего и мать свою»? Как я могу ослушаться? Все их надежды связаны со мной. Выйти замуж за того, за кого мне велит мой долг, — это единственная возможность отблагодарить их за все то, что они для меня сделали. Если бы дела обстояли иначе, если бы, например, у меня была сестра, которая могла бы занять мое место… — Ее голос прервался, но она нашла в себе силы продолжить. — Но у меня нет сестры, так что глупо роптать. Моя жизнь такая, как она есть, и с этим ничего нельзя поделать.
Дерек выслушал ее, но посмотрел с недоумением:
— Но ты, надеюсь, понимаешь, что я не тот бедный молодой человек, каким был три года назад?
Она кивнула, но как-то безрадостно.
— Я знаю, что ты унаследовал Кросби-Холл, хотя я не в курсе, как именно это произошло. Но… — В ее душе зашевелилась надежда. У нее даже перехватило дыхание. Неужели мама ошиблась в оценке имения Дерека? Что, если он окажется достаточно богатым, чтобы помочь се семье? — А каких размеров твое имение? — смущенно спросила она.
Дерек смутился даже больше, чем Синтия.
— Что за неделикатный вопрос, дорогая моя. Но поскольку ты так откровенно рассказала о том, что касается тебя, я отвечу с такой же откровенностью. Кросби-Холл — довольно большое имение, и оно процветает. Оно обеспечивает мне то, что в свете называют «приличный доход».
— Да, я так и думала, — ответила она, но ее сердце упало.
— Что? Ты удручена? Стало быть, просто приличный доход недостаточен? Тебя и твоих родителей он не устроит?
Она поняла, что обидела его. Но избежать этого было нельзя.
— Дерек, очень жаль, что у меня нет времени обсуждать этот вопрос, но часы начнут бить полночь с минуты на минуту…
— Да, да, я понимаю. Тебе нужно большое богатство, и на меньшее ты не согласишься.
— Яне могу, — ответила она. — Я должна думать не только о себе, не только о своих желаниях. Моя семья смотрит на меня с надеждой. Ее благосостояние зависит от меня.
Только я могу помочь своей семье поправить материальное положение.
— Позволь мне задать тебе один вопрос. И подумай, прежде чем ответить, Синтия. Это очень важно. — Его глаза еще больше потемнели, выражение лица стало непроницаемым. — Только твоя семья хочет, чтобы ты вышла замуж за богатого человека? Дорогая, мне надо это знать, так что ответь честно. Все хотят жить в достатке. В этом нет ничего зазорного. Но жить в роскоши — для тебя это важно? Будешь ли ты чувствовать себя обделенной, если не сможешь иметь все самое лучшее? Если не сможешь сорить деньгами, не задумываясь, покупать все, что твоей душе угодно? Ответь мне честно.
Сама идея показалась Синтии настолько абсурдной, что она рассмеялась. Она никогда не знала, что значит жить в роскоши. Ее семья находилась в затруднительном финансовом положении с тех пор, как она себя помнила. Маме стоило неимоверных усилий создавать иллюзию богатства лишь для того, чтобы вывезти Синтию в свет. Уже с малых лет Синтия воспитывалась в рамках строгой экономии. В отличие от своих родителей она никогда не стремилась к большому богатству. Она было начала рассказывать об этом Дереку, но внезапно остановилась.
Он подсказал ей выход.
Все, что ей надо, — это признаться в своем меркантилизме. Это будет выдуманным признанием, не правдой, но, возможно. Бог простит ей эту маленькую ложь. Это будет ложь во спасение. Она воспользуется ею для достижения благородного дела: заставит Дерека смириться с неизбежным.
Потому что в противном случае, если он не поможет ей отказаться от него, у нее не хватит сил выполнить свой долг. Ее слабость к Дереку сродни зависимости се отца от алкоголя. Если она ей поддастся, она себя погубит. Чувство презрения к матери, охватившее ее с недавних пор, растущее беспокойство, полный хаос в мыслях — все это было результатом се любви к Дереку Уиттакеру. Эта любовь была ошибкой. Эта любовь вредна… пагубна… даже опасна. Она сделала несчастной ее. Из-за нее она восстала против власти родителей, данных ей Богом.
Однако даже сейчас, когда она размышляла о том, что ее ложь будет ложью во спасение, ее сердце бунтовало. Ее вероломное сердце умоляло не лгать Дереку никогда, ни при каких обстоятельствах.
Она опустила глаза и уставилась на узел его галстука.
— Думаю, ты был прав, — осторожно начала она, — когда говорил, что каждому человеку хочется жить хорошо.
Полагаю, что некоторые люди могут считать себя обеспеченными, не имея больших средств. А другим нужно гораздо больше материальных благ, чем остальным, чтобы чувствовать себя по-настоящему комфортно, — Я спросил, что нужно лично тебе, Синтия.
Его тон стал жестким. Предчувствуя ее ответ, он уже осуждал ее. Хорошо, подумала она, хотя ее сердце
