ее реакцией.
Он дождался, пока она доест суп и ему нужно будет вынести поднос из номера.
– Миссис Колдвелл, я знаю, что уже поздно и вы наверняка расстроены и устали, но нужно решить кое-какие вопросы, касающиеся Августина и предстоящих похорон, – тихо отметил он.
Подбородок Мюйрин начал подрагивать, и ее голос дрожал, когда она сказала:
– Я раньше никогда не сталкивалась с чем-то подобным. Что вы посоветуете?
Он взял ее крошечную руку в свою.
– Думаю, все нужно сделать быстро и без шума. Конечно, при данных обстоятельствах не может быть и речи о поминках.
Нам, должно быть, даже нелегко будет убедить священника похоронить Августина на церковном кладбище.
Ее рука задрожала, когда она услышала эти слова, но она доверчиво посмотрела на него и согласно кивнула.
– Следует ли нам забрать его с собой в Эннискиллен?
Он покачал головой.
– Нет-нет, там будет хуже.
Локлейн не хотел говорить ей, что у них едва ли хватало денег, чтобы заплатить за номер в отеле и за еду, не говоря уже о перевозке гроба в Барнакиллу.
– С вашего позволения, я поговорю с одним из здешних священников, отцом Бреннаном, давним другом моей семьи (сейчас у него уже свой приход), не будет ли он любезен позаботиться обо всем. Если вы не знаете, что делать, вам не стоит этим заниматься.
– Это может выглядеть несколько неприлично. Но в настоящий момент я не способна все это устроить, – призналась она, снова начиная дрожать от ужаса и холода.
Он чувствовал, как ее рука дрожит в его руке. Хотя он знал, что рано или поздно придется сказать ей правду, сейчас все, что нужно этой бедняжке, – это отдых и несколько добрых слов. Он уселся у изголовья кровати, облокотившись о спинку, и положил возле нее руку. Когда у нее из глаз полились слезы, он прижал ее к себе, чувствуя, как она вся дрожит от горестных всхлипываний. Он в очередной раз подумал о том, как повезло Августину в свое время и как глуп он был.
Рыдая, Мюйрин спрашивала себя, как она сможет жить с переполняющим ее чувством вины.
Все эти вопросы неотступно, снова и снова преследовали ее. Последние две недели были самым ужасным кошмаром, ставшим отвратительной реальностью, и она понятия не имела, как с этим бороться.
Она рыдала, всхлипывая все громче.
Он проклинал Августина за то, что тот оставил свою прекрасную молодую жену в таком положении: в Ирландии, без единого друга, без семьи, без имущества и каких-либо средств существования.
– Все будет хорошо, Мюйрин, вот увидите, – услышал он свой голос, в то время как ее руки обняли его за шею.
Он позволил себе расслабиться и даже насладиться теплом и близостью ее тела, хотя, переживая такое горе, она, вероятно, едва осознавала, что делает.
– Я позабочусь о вас. Доверьтесь мне. Все будет в порядке, вот увидите.
Со временем ее всхлипывания стали утихать, и она забралась поглубже под одеяло.
– Замерзли? – тихо спросил Локлейн, и его губы коснулись ее черных волос.
– Немного.
– Схожу-ка, подброшу угля в камин.
– Нет, останьтесь со мной, пожалуйста. Так мне вполне тепло, правда же, – сказала она слабым голосом.
Ему не понадобилось второе приглашение, чтобы остаться на месте. Он и сам устал так, что ему казалось, будто он может лечь и заснуть навсегда. Он тоже удобнее устроился в постели и уперся подбородком в ее макушку.
– Так лучше?
– Угу, – прошептала Мюйрин, блаженно уносясь куда-то вдаль.
– Доктор оставил вам кое-какие лекарства. Примете что-нибудь?
– Нет, правда, мне только нужно чуть-чуть поспать, Локлейн. Переправа была такой ужасной, там даже каюты не было!
Он натянул на себя оставшуюся часть одеяла, чтобы не замерзнуть, ведь на нем была рубашка с короткими рукавами. И вскоре, несмотря на все усилия не задремать, дабы быть уверенным, что с Мюйрин все в порядке, он заснул крепким сном, обняв ее так, как будто никогда больше не отпустит.
Глава 3
