Правда, она сказала Селвину Норрису, что едет не
На первом автобусе она доехала до Оттавы, второй доставил ее до места назначения. Всего путешествие заняло два с половиной часа. Она сошла на остановке посреди пустынного шоссе, окруженного голыми полями. Холодный ветер пощипывал ей щеки и забирался под пальто, вызывая мелкую дрожь во всем теле. Она ждала отца и с каждой секундой все сильнее на него злилась. Если он вообще когда-нибудь, наконец, приедет, она так ему задаст, что мало не покажется. Именно в этот момент Джулия вдалеке заметила его машину, спускавшуюся с холма по проселочной дороге. Когда он выезжал на шоссе, она помахала ему рукой. Автобус привез ее чуть раньше, чем должен был по расписанию, поэтому отец не очень-то и припозднился. Хотя это никакого значения не имеет. Она ему скажет, что, если он не планирует купить ей очень дорогое и очень теплое пальто, лучше бы ему больше никогда в жизни не опаздывать за ней в зимнюю стужу. Он должен был бы подъехать к остановке хотя бы за четверть часа до прихода автобуса.
Сев в машину, она чмокнула его в обе щеки и захлопнула дверцу.
– Хорошо, что я студентка, – недовольно сказала девушка.
Отец проглотил наживку:
– Это почему?
Его звали Рон Мардик, ему принадлежали несколько ресторанчиков в Оттаве. Он был приятным мужчиной сорока пяти лет, довольно упитанным, не обремененным особенными заботами. Он начал импозантно седеть, когда ему не было еще и тридцати. По меркам дочери, Рон Мардик всегда был простачком.
– Я материально завишу от родителей. Если б не это… – она резанула воздух рукой, – я бы тебе нож всадила в сердце.
– Я не опоздал.
– Но и заранее ты не приехал.
– Тебе трудно угодить, – посетовал он.
– Я промерзла до костей! Еще минута, и я бы отдала Богу душу.
– Я выехал за тобой как только смог.
Джулия усмехнулась.
– Так я тебе и поверила!
Отцу нравилось, когда дочка так его поддевала, он тоже улыбнулся в ответ.
– Правильно, – сказал он, – ты вовсе не обязана мне верить.
Они ехали по открытой холмистой местности мимо заснеженных полей, вдали темнели небольшие рощицы и маленькие поселки. Кое-где здесь еще сохранились каменные дома ранних поселенцев, постепенно превратившиеся в так называемые семейный фермы, хотя нередко на некоторых участках плуги уже десятилетиями не бороздили здешних земель, а обитателей местных ферм молено было называть фермерами только с очень большой натяжкой.
В детстве и отрочестве Джулия почти всегда приезжала на семейную ферму из Торонто на зимние и летние каникулы. Эту землю со всеми строениями еще до рождения Джулии – в начале семидесятых – купили ее родители и еще восемь человек. Все члены группы скинулись и получили ферму буквально за гроши. Всем им хотелось создать коммуну и жить на земле.
– Вот что я вам скажу, – заявила как-то родителям Джулия. – Все вы хотите жить на земле, только боюсь, больше недели вы здесь не задержитесь.
У нее тогда были веские причины для цинизма. Модные в то время коммуны хиппи свидетельствовали не столько о стремлении к изменению образа жизни, сколько об их финансовой состоятельности. Солидные летние коттеджи сменили гончарные и ткацкие мастерские, прежние амбары снесли бульдозеры, а на их месте выросли крепкие зимние дома. Поля заросли сорняками. Вместо ульев, которые по первоначальной задумке должны были стоять на поросших цветами лугах, строились гаражи на три машины. Там, где раньше были конюшни, теперь располагался бассейн.
Курятники, свинарники, коровники, крольчатники и загоны для овец со временем разваливались от ветхости, так и не дождавшись постояльцев. Огороды, которые поначалу пытались обрабатывать, позже покрыли асфальтом и превратили в парковку для машин, а в самом фермерском доме, где жили во время таких вылазок Джулия и члены ее семьи, после трех перестроек появилось десять спален и четыре ванные комнаты, но помещений все равно не хватало для растущих семей быстро плодившихся владельцев.
Вместо четырех пар, которые когда-то в складчину купили ферму, теперь уже было девять, причем в основном их число росло за счет разводов.
– Вы только посмотрите, какая киска к нам приблудилась, – съязвила Маргарет Мардик, когда Джулия вошла в дом через кухонную дверь. – Очень мило с твоей стороны заглянуть к нам на огонек.
Джулия лучезарно улыбнулась мачехе. К счастью, она умела платить жене отца ее же монетой.
– Мама уже приехала? – спросила она, сразу поставив Маргарет на место.
Миссис Мардик усмехнулась в ответ.
– Еще одна дамочка, которая считает, что Рождество – просто лишняя досадная вечеринка, нарушающая распорядок ее деловой жизни. Нет, Джулия, твоя мать еще не приехала. Может быть, она теперь на дипломатическом рождественском рауте, а может, маникюр себе делает. А может быть, нового мужика по дороге встретила и отправилась с ним пообедать в придорожный мотель. Кто знает, может быть, ей вообще приехать будет недосуг?
– Она занятая женщина, – напомнила Джулия, – и дела у нее, как я слышала, идут отлично.
Мачеха резко осеклась. По мнению Джулии, она была тощая как щепка и ее волосы мышиного цвета никакая прическа не могла привести в порядок. Но нокаута не получилось.
– Заключить рабский договор с государством, моя дорогая, еще не значит работать. К этому можно относиться и как к долгосрочному оплаченному отпуску.
– А у тебя как дела? – вместо обороны Джулия продолжала наступать. – Работу уже нашла? Или все еще ищешь?
Мачеха ослепительно улыбнулась, и Джулия подумала, что ее атака захлебывается, однако оказалось, что улыбкой прикрывался блеф:
– Милая моя, мне вполне хватает работы над собой. Настроение у меня отличное, характер прекрасный, я полна оптимизма. Кто-нибудь ухватится за меня обеими руками.
– Надеюсь, и с оргазмами у тебя все в порядке, – негромко произнесла Джулия и быстро пошла через большую гостиную, чтобы не дать Маргарет возможности ответить. По дороге она стянула с плеч рюкзачок.
– Я слышала, девочка, что ты сказала! – донесся ей вдогонку пронзительный вопль. – Таких выражений в этом доме мы терпеть не намерены. Если ты слиняла в университет, это не дает тебе права быть такой вульгарной.
– Оргазм – вполне нормальное слово. Его можно найти в любом словаре.
– Слова такого рода можно найти и в других местах, не только в словарях. И я отлично знаю, что это за места!
– Ладно, отвяжись! – Джулия поднималась по лестнице. – Сегодня Рождество, а в Рождество мне не хочется тебя убивать. Кто-то прошлой ночью уже прикончил этого несчастного беднягу Санта-Клауса. Ты об этом слышала? Хватит с нас насилия.
Маргарет Мардик стояла у лестницы и смотрела вверх, пока Джулия не вошла в комнату.
– Я же говорила, что так и случится, – сказала она, ни к кому не обращаясь.
Несколько минут Джулия лежала на кровати – ей хотелось расслабиться и побыть в покое в своей комнате.
