напарника пристальный взгляд, пытаясь понять его реакцию.
– Если управление вы берете на себя, я буду нем как рыба.
– С управлением я все улажу.
– А причем здесь Лапьер? Вы что-то против него имеете? Я его почти не знаю, но он может устроить нам веселую жизнь за то, что мы вмешиваемся в его расследование…
Работая с Санк-Марсом, молодому полицейскому не следовало бы лезть в эти проблемы. Внутренние сложности в отделе никак не были связаны с существовавшими там порядками. Билл Мэтерз всегда с уважением относился к установленным порядкам и правилам, хотя допускал, что в интересах дела их иногда можно обходить. Его мучила не столько сама по себе эта моральная дилемма, сколько собственное отношение к ней.
– Расслабься. Он исполняет свой долг. Сегодня похороны мальчика. Лапьер должен быть там.
Мэтерз усмехнулся краем губ.
– У вас все продумано.
– Пойдем.
Они вышли из машины и направились к гаражу «Сампсон». Боковая дверь в контору оказалась запертой. Но внутри горел свет, доносились звуки радио.
Мэтерз позвонил в дверь. Звуки радио стихли.
Младший детектив еще раз нажал кнопку звонка. Теперь они услышали, как кто-то идет по длинному коридору. Подойдя поближе к двери, человек крикнул им по-английски, чтоб немного подождали. Они увидели молодого парня со связкой ключей в руках. Ему надо было отпереть несколько замков.
– У вас здесь что, Форт-Нокс? – спросил по-французски Мэтерз, как только распахнулась дверь.
– Что? – по-английски переспросил молодой человек. На нем была грязная роба механика, а на ногах – ботинки со стальными накладками на мысках, чтобы случайно не повредить ноги.
– Не бери в голову. – Мэтерз откинул полу куртки, и на брючном ремне блеснул полицейский значок. – Полиция. Мы бы хотели пройти, задать тебе несколько вопросов.
Парень быстро отступил на пару шагов. Санк-Марс, следовавший за Мэтерзом, кивнул ему, потом внимательно оглядел помещение.
– Ты здесь один? – спросил Мэтерз механика. Он широко улыбнулся, как бы давая парню понять, что ему можно абсолютно доверять.
– Да.
– Как тебя зовут?
Малый был симпатичный, темноволосый, худой. Мэтерзу подумалось, что Санк-Марс не счел бы такую внешность криминальной. Его вид скорее вполне соответствовал облику автомеханика. Девушки, должно быть, назвали бы его прическу хоккейной – сзади и сверху волосы были длинными, а сбоку – короткими.
– Джим Коутес. Вы из-за Акопа пришли?
– Ты знаком с Акопом Артиняном?
– Да, он здесь работает. Точнее… Я хотел сказать, работал. Поверить не могу, что его убили. Одуреть можно. Такой пацан нормальный. Никому такого не пожелаешь, что с ним сотворили. Одного понять не могу – зачем ему надо было одеваться в костюм Санта-Клауса?
– Вы были друзьями?
– Вроде того… Не так, чтобы очень, знаете, мы же вместе работали.
– Здесь?
– Да, в гараже.
– Чем он занимался?
– Он был механиком. Я – по жестянке, он – по движкам. Санк-Марс слушал, как парень отвечает на вопросы Мэтерза, пытаясь понять, что кроется за его словами. Он был явно взволнован, возбужден, казался нервным, но не напуганным. Не спрашивая разрешения, Санк-Марс решил пойти осмотреть в мастерской все закоулки, чтобы составить себе о ней общее представление.
– Сколько времени ты был с ним знаком, Джим? – спросил Мэтерз. Он вынул ручку и блокнот, чтобы записывать ответы парня.
– Я здесь где-то месяца три работаю, что-то около того. Как пришел сюда, так с Акопом и познакомился. Мы с ним особенно тесно не общались, нигде вместе не тусовались, но за обедом и просто так часто болтали.
– Вы не вместе работали?
– Я же говорю, он механиком был, а я все больше по жестянке. Я когда работаю, мне не до болтовни.
– А где остальные? Почему ты здесь один?
– Рождественский отпуск.
– Но машины и в Рождество бьются, разве не так?
– Шеф нам всем неделю дал.
– Кроме тебя.
– Не повезло. Я здесь меньше других работаю. Мне еще пару машин надо сделать, но главное – хозяину нужно было, чтобы кто-нибудь здесь постоянно торчал и говорил клиентам приходить через неделю.
– Тебе не показалось странным, Джим, что он закрыл мастерскую именно теперь? В такую погоду машины бьются особенно часто.
– Пожалуй, вы правы. Да, наверное.
Мэтерз прошел по помещению между столами, шаря глазами по разбросанным на столах заказам и накладным. Беспорядок был такой, как будто всех сотрудников внезапно сдуло ветром. Ему было интересно, попытается ли молодой человек его остановить, но тому, казалось, это было до лампочки.
– А что, у вас здесь каждый год сотрудников отпускают в отпуск на Рождество? Вам об этом сообщают заранее? Или хозяин неожиданно всем об этом сказал?
– У нас были выходные перед Рождеством, на Рождество и на «Боксинг дэй»[9]. Потом, когда мы узнали про Акопа и все такое, нам позвонили и сказали, что вся неделя будет выходная. А мне он сказал зайти в гараж. И сам хозяин сюда пришел. Мы обслужили нескольких клиентов, а другим сказали заехать попозже.
– Значит, с отпуском получился сюрприз. То есть о нем вам сказали в последний момент.
– Вроде того. Хотя этот сюрприз был не для меня. Но неделя и у меня прошла спокойно.
В контору вернулся Санк-Марс.
– Я там видел только одну машину, – сказал он.
– Да. Мы же закрыты.
– У Акопа здесь были друзья? – спросил Мэтерз.
– Он все больше был сам по себе. Хозяину он нравился. Иногда они вместе куда-то ходили. Правда, остальные немножко того… понимаете, немножко косо на это поглядывали.
Санк-Марс прошел по комнате в примыкавший к ней кабинет хозяина и взял там с небольшого подноса визитную карточку.
– Твой хозяин – Каплонский?
– Да, сэр, – ответил парень.
Теперь он явно забеспокоился. Вопросы, видимо, отличались от тех, которые он ожидал. Он все еще надеялся, что узнает какие-то подробности, чтобы поделиться с товарищами по работе.
– Что это за фамилия, – поинтересовался Санк-Марс, – тоже армянская?
– Польская, – блеснул эрудицией Мэтерз.
Санк-Марс снова подошел к ним.
– Значит, тебя оставили здесь за главного? – спросил он Коутеса.
– Да, сэр.
– Ты, должно быть, тут большая шишка, если тебя за главного оставили.
– Нет, как раз наоборот. Я здесь ниже всех по рангу – всем остальным дали отпуск.
– Должно быть, все остальные его заслужили. Как думаешь?
– Да, сэр. То есть я хотел сказать, нет, сэр. – Теперь парень нервничал уже не на шутку.
