проникнуть в организацию. Если я ее прямо теперь сдам, сегодня меня похлопают по спине, а завтра со стен будут мои ошметки соскребать. Вот так теперь дела делаются, так при новом мировом порядке занимаются бизнесом.
Санк-Марс ненадолго задумался. Новость была хорошей, просто замечательной. К «Ангелам ада» через их собственного адвоката был внедрен крот, и теперь адвокат до смерти напуган.
– Так что вы хотели мне сказать? – настаивал Санк-Марс.
Гиттеридж отошел на пару шагов, теперь он теребил пуговицу рубашки под узлом галстука. Возможно, он никогда раньше не переступал эту черту, и теперь, единожды это сделав, он понял, что в будущем все у него будет не так как раньше. Он отошел на шаг назад и сказал наконец главное:
– Планируется еще один взрыв.
– Кого же собираются разнести? – шепотом спросил Санк-Марс.
– Полицейского. Это все, о чем я слышал. Не думаю, что ваша кротиха знает больше, но можете ее спросить.
Они смотрели друг на друга, трубы радиатора булькали и тихонечко дребезжали, ветер с присвистом задувал в щель оконной рамы.
– Меня? – спокойно спросил Санк-Марс.
Адвокат пожал плечами.
– Вам ничего не обломится, если вы скажете, что взорвать хотят меня.
– Правильно, Эмиль. Если бы я стал строить догадки – а я иногда этим занимаюсь, – я бы сказал, что они собираются взорвать вас. Мы оба знаем почему. «Росомахи» уже получили хороший стимул для работы, им выделен большой бюджет. Если уберут вас, они вовсю разойдутся с благословения общественности, получат полную свободу рук и им удвоят бюджет, причем на долгие годы. Но я не могу с определенностью утверждать, будете ли это вы, другой честный полицейский или полицейский, работающий на них. Они лучше знают, как обстряпать это дело. Может быть, их выбор будет произвольным – я не знаю, мне это неведомо. Но в этой истории есть кое-что еще.
– Что именно?
– Внедренная девушка слышала этот разговор. Они будут за ней внимательно следить. Это может быть только проверка – стучит она или нет. Если только, Эмиль, они узнают, что предпринимаются какие-то меры или по управлению поползут какие-то слухи, – а об этом они узнают очень быстро, – от вашей девушки мокрого места не останется. Защищая себя, защищая любого, кто, по вашему мнению, может стать их целью, вы подвергнете ее смертельной опасности.
– Они в любом случае доведут дело до конца, проверка это или не проверка?
– Я в этом совершенно уверен. Это другой менталитет, Эмиль. И я не могу точно сказать, станете жертвой вы или кто-то другой.
– Когда они собираются это сделать?
– Обычно они не откладывают дела в долгий ящик.
– Где это может случиться?
– Это определится по ходу дела.
– Скорее всего, это будет бомба?
– Они любят шум.
– Что еще вы можете мне сообщить?
– Ничего. Ваша девушка, Эмиль, считает меня их подручным, но я к этому делу непричастен. Я только присутствовал при некоторых разговорах, которые слышала и она. Вот я и пришел прямо к вам рассказать, что я знаю. Они никогда не дают нам всей информации, раскрывают только небольшую часть общей картины. По новой системе все, кто на них работает, обязательно должны быть в чем-то замазаны.
– Все?
– Все без исключения. Я рассказал вам, Эмиль, все что знаю. Если только что-нибудь из этого просочится, им станет ясно, что в утечке виновата либо она, либо я. Если стукнула она, меня тоже прикончат, потому что я ее к ним привел. Если я, с ней тоже разделаются по вполне очевидным причинам. Ваша кротиха отдает себе отчет в этих последствиях? Я так не думаю. Не наломайте дров с этим делом, Эмиль.
Если бы Гиттеридж узнал, какую оказал Санк-Марсу услугу, он бы, наверное, сожрал собственную печенку. Перед тем как прийти в управление, ему следовало бы хорошенько подумать. Санк-Марсу приходилось действовать осмотрительно.
– Я ничего не знаю ни о какой девушке.
Адвокат ничего не ответил.
– Ваша озабоченность этим делом, господин Гиттеридж, получила должную оценку. Если дойдет до дела, я предприму все необходимые меры, чтобы освободить вас от какой бы то ни было ответственности в этом вопросе. Но теперь вы должны сделать еще кое-что.
– Что?
– Сдайте мне русского.
Выгнув бровь, Гиттеридж покачал головой.
– Хотите услышать кое-что, что вас действительно удивит? Я сделал бы это, если бы мог. Почему? Потому что именно он путает все карты, именно он хочет сломать существующий порядок вещей. В старые добрые времена все знали, что адвокат – это адвокат, никто никогда не требовал от него быть соучастником, он всегда был выше любых свар. Так раньше работала система. А теперь есть только один интерес, которому все должны подчиняться, и этот интерес – не мой.
– Сообщите мне хоть что-нибудь, – настаивал Санк-Марс.
– Что я могу вам сказать? Зовут его Сергей. Ему нравится называть себя Царь, потому что он узнал, что так его окрестили «Росомахи». Он высокий, широкоплечий малый, темноволосый, на шее у него шрам – вот здесь, – он проходит от уха до подбородка.
– Все это мне известно, – сказал ему Санк-Марс.
В ответ Гиттеридж пристально посмотрел ему в глаза.
– Сколько концов у него на звезде?
Не понимая, о чем идет речь, Санк-Марс тоже взглянул собеседнику в глаза.
– Сколько?
– Вы еще к этому не готовы, Эмиль. Повторяю вам, не гоните коней. Ладно, так и быть, я скажу вам. Ответ – восемь. Ищите восьмиконечную звезду.
– Вы, видимо, говорите о его татуировке, – сказал Санк-Марс.
По глазам Гиттериджа он понял, что тот был поражен его осведомленностью. Он про себя поблагодарил Господа за Джима Коутеса.
Гиттеридж зашел в кабинку и снял с крючка портфель и пальто. Когда он вышел, Санк-Марс, ссутулившись, стоял у двери.
– Вы, Эмиль, идите туда, а я пойду в другую сторону.
– Так мы и сделаем, господин адвокат.
– Желаю вам удачи.
– Спасибо. Она мне может понадобиться.
Санк-Марс какое-то время оставался на месте, давая Гиттериджу время выйти из здания, потом пошел к себе в кабинку. Часы на стене показывали десять минут второго. Он надел куртку и подкинул на ладони ключи. Завести машину будет целой проблемой. В эти дни угроз и бомб ему бы лучше ехать домой на полицейской машине. Но сначала надо было наполнить термос.
В подземном гараже сержант-детектив Эмиль Санк-Марс подошел к своему синему «торесу» и вставил ключ в дверной замок. Ради этой молодой женщины он не должен менять намеченные планы. Ему надо действовать последовательно. В голове сам собой возник вопрос, будет ли с ним в ближайшее время связываться Наездник. Мужчина мог выяснить, что план убийства полицейского на самом деле был только проверкой, а потому лучше всего было бы вообще не давать этой информации хода. Кто-то может и умереть ради успеха всей операции. Разве этот подонок так раньше уже не поступал? Разве не приносил он в жертву своих? Что для него мог значить какой-то полицейский?
Будет ему звонить Наездник или нет? Даже если он узнает, что жертвой должен стать Санк-Марс,
