в этом. Вы знаете, как звезда – наше Солнце, например, – погружается в пространственно-временной континуум?
– Да, – ответил Санк-Марс. И это было правдой – он где-то читал об этом.
– Мне думается, мы еще не пришли к согласию о сущности этого термина и как он соотносится с условиями, в которых мы существуем вне временных пределов. Это искривление, этот гравитационный изгиб во времени и есть царство, в котором мы живем. Оно тянет нас назад, не дает нам оттуда вырваться. Что будет – то будет, я так думаю, потому что это уже было. У нас нет будущего, мы имеем лишь представление о нем. Тайны космоса раскрываются, детектив, и тайны биологической науки быстро перестают быть тайнами, притом в значительной степени эти процессы развиваются параллельно, поскольку настало время – мы проходим соответствующее пространство для таких откровений. Это неизбежно. Все уже известно, и было предначертано заранее. Дело только за тем, чтобы получить соответствующую информацию. Чтобы догнать время.
Закинув ногу на ногу, Хонигвакс почесал через носок лодыжку.
– На деле эта теория проста, – продолжал он. – Мне досадно, что я практически ни с кем не делюсь своими соображениями. По сути дела, в реальном времени живут космические путешественники, не стареющие по отношению к тем, кого оставили на родной планете. В асинхронном искривлении времени на земле, погруженными в невежество и прикованными к прошлому, оказались старение и смерть. Такое положение не изменится, но мне кажется, что в редких случаях человечеству удается прорваться сквозь барьер и на чуточку, на самую малость приблизиться к тем, кто живет, несясь со скоростью света. Сейчас, как мне представляется, мы переживаем одну из таких эпох или находимся в одном из таких пространств. Точнее говоря, в таком пространстве-времени. Это можно лучше понять, если представить себе, что настоящего нет, есть только будущее, имеющее одну видимость, причудливый образ, искусная подделка под настоящее. Иногда мы ненароком туда попадаем и неожиданно оказываемся у порога невероятного века открытий. В такие времена все на земле – обычаи, культура, политика, в общем, абсолютно все оказывается на грани перемен. Я в курсе, Санк-Марс, что вы здесь по серьезному вопросу, поэтому давайте перейдем к делу.
Санк-Марсу эта концепция пришлась по душе. Она могла показаться слишком заумной, даже чудаковатой, но ее вполне можно было принять к рассмотрению. Его восхищал разум, стремящийся рационально объяснить необъяснимое, разобраться в неведомом. Вместе с тем Санк-Марс подсознательно ощущал, что эта концепция тешит самолюбие ее создателя.
– Мистер Хорнингвакс… – начал он, но осекся.
Улыбка на лице его собеседника медленно растаяла, поскольку он не мог понять, нарочито ошибся полицейский или нет.
– Хонигвакс, – снова сказал он. – Это совсем не сложно.
– Простите. Хонигвакс. Теперь я запомню. Простите, мистер Хонигвакс, снова запамятовал. Этой ночью в меня стреляли. После покушения мне не спалось, а не выспавшись, я становлюсь раздражительным. В таком состоянии я слишком переедаю. Старая дурная привычка. Объевшись, я часто теряю над собой контроль. А когда у меня начинает плохо работать желудок, следом за ним мутится в голове. Надеюсь, вы простите мою неучтивость.
Хонигвакс коснулся пальцами груди.
– Уверяю вас, мне нечего вам прощать.
В этот момент Санк-Марс вдруг вскочил, полный сил и энергии, как чертик из табакерки.
– Нет, есть что! Будь я в форме, обязательно продолжил бы с вами обсуждать концепции о строении Вселенной. Видите, как мастерски вы увязали поло с лошадьми. Я задал бы вам вопрос, как вы используете серого жеребца в качестве второй лошади, если ясно, что он быстро выдыхается – хотя, как и вас, меня восхищает его начальная скорость, – а еще я задал бы вам вопрос о соображениях по поддержанию безопасности «БиоЛогики» теперь, когда руководитель этой службы убит. А вместо этого я даже ваше имя не могу толком выговорить.
Президент встал, как будто собирался проводить гостя до двери.
– Каждый может взять себе отгул.
– С другой стороны, поскольку я уже здесь, давайте попробуем разобраться в сути дела. Вас встревожил тот факт, что руководитель вашей службы безопасности был убит? Я имею в виду, волнует ли это вас с точки зрения благополучия вашей компании?
Санк-Марс был доволен, что президент не очень представлял, как следует относиться к словам визитера – что принимать всерьез, что воспринимать как шутку. Хонигвакс больше привык к приказам и контролю, и детектива отчасти позабавило, что избранная им линия поведения выбивала у собеседника почву из-под ног. Усталость ему в этом не помогала, расстроенный желудок сильно мешал, но Санк-Марс свято верил, что возникающие препятствия можно использовать во благо делу, и именно так он старался сейчас поступать.
– Я был настолько потрясен его смертью, что еще даже не думал об этом. Полагаю, эта трагедия не имеет никакого отношения к «БиоЛогике», – сказал президент.
– С чего вы это взяли? С чем же еще это может быть связано?
Хонигвакс явно чувствовал себя не в своей тарелке.
– Не знаю. Я считал, я думал, что это было либо случайным проявлением насилия, либо, возможно, чем-то личным. У нас, конечно, есть определенные проблемы с безопасностью, но ничего подобного в этой связи не было никогда.
– Ваши охранники вооружены?
– Полагаю, да, – ответил Хонигвакс.
– То есть вы допускаете возможность насилия, в ответ на которое возникнет необходимость применения оружия.
– Я полагаю, что наличие оружия является средством сдерживания, – возразил Хонигвакс.
– Позвольте спросить, кого именно?
– Не знаю. Смутьянов, нарушителей порядка.
Санк-Марс улыбнулся. Грех было на такой подставе не подловить собеседника.
– Вооруженных возмутителей порядка? – спросил он.
– Вы знаете, что я имею в виду, – попытался выпутаться Хонигвакс.
– Нет, не знаю. – Санк-Марс глубоко вздохнул, потом неожиданно сказал: – У меня есть некоторые соображения по поводу более рационального использования вашего серого жеребца – второго скакуна. Он будет великолепен на охоте, там он сам сможет регулировать аллюр и прекрасно использовать скорость в рывке. У меня даже есть на примете покупатель на него. Но вам понадобится замена. И снова совпадение! У меня есть великолепная кобылка-четырехлетка, достойная лишь такого замечательного наездника, как вы.
– Так вот вы о чем, – дошло до Хонигвакса. – Вы хотите продать мне лошадь. Я слышал среди любителей лошадей разговоры о том, что с вами надо держать ухо востро.
– Все в мире, сэр, это своего рода торговля лошадьми. Вы ведь ученый?
– Я получил соответствующее образование, но со временем сфера моей деятельности изменилась.
– В каком направлении?
– Еще когда я начинал работу, меня постигло разочарование в том, как медленно развиваются исследования – и как мало на них выделяется средств. Поэтому позже я стал заниматься именно этим аспектом исследовательской деятельности. – По ходу объяснения речь его становилась все более быстрой, он оживлялся, когда говорил о себе. – Прошли годы, но к своим исследованиям я так и не вернулся.
– Понятно. – Санк-Марс встал и прошелся по кабинету, восхищаясь выставленными там спортивными призами. – Какими именно вопросами безопасности ведал ваш руководитель службы безопасности, сэр?
– У нас биотехнологическая компания, детектив. Мы работаем над целым рядом проблем.
– Просветите меня в этом плане. Начальник вашей службы безопасности был убит. Застрелен выстрелом в горло. Потом его утопили в озере. Зрелище, знаете, не из приятных. Мне надо понять, кто мог проявлять интерес к вашей системе охраны.
– Значит, вы все-таки пришли поговорить об Эндрю. Да, теперь я понимаю, с какой стороны это может
