отношениях с другой компанией и той роли, которую играл в них Энди. Президент этого не хотел.
– Вы так считаете? А имя Камиллы Шокет вам ни о чем не говорит?
– Чье имя?
Санк-Марс не стал повторять имя, он спокойно сидел и ждал.
– Это имя мне знакомо. Кажется, раньше она какое-то время работала в моей компании. Да, точно. Если вы о ней упомянули, должно быть, она перешла в «Хиллер-Ларджент».
– Собственно говоря, я этого не делал. Я хочу сказать, не упоминал. По крайней мере, в отношении мисс Шокет.
– Это не принципиально, – сказал Хонигвакс.
– А Люси Габриель? Вы с ней знакомы?
Президент пожал плечами.
– То есть ответ отрицательный?
– Это имя ничего мне не говорит. На меня работали тысячи людей. А кто она?
– Всего лишь простая, самая обычная жертва похищения. Она тоже работала в «Хиллер-Ларджент». Странно как-то получается – ваших работников убивают, служащих ваших конкурентов похищают. Я все пытаюсь два прибавить к двум, но у меня ничего не сходится.
– Да, видимо, у вас с этим проблемы.
Санк-Марс заметил на себе взгляд напарника и понял, что его этот разговор забавляет. Молодому полицейскому явно нравилось наблюдать за тем, как начальник раскручивает собеседника, и вместе с тем ему было ясно, что Санк-Марс разошелся не на шутку. Начальник ему чуть улыбнулся, как бы подтверждая, что он и впрямь в ударе. Хонигвакс ему не нравился, и, даже если он не был повинен ни в каком преступлении, детектив твердо решил перед уходом поиграть на его нервах. Он чувствовал, что уже само по себе его присутствие здесь выводит президента из равновесия, и потому не торопился уходить.
– Скажите мне, сэр, где вы были в ту ночь, когда убили Эндрю Стетлера, – в ночь с субботы двенадцатого февраля на воскресенье тринадцатого?
Какое-то время на лице Хонигвакса играла легкая самодовольная ухмылка. Потом он коснулся пальцем верхней губы, чтобы вытереть малюсенькие капельки выступившего пота.
– Здесь, – ответил он, расплывшись в улыбке. – У себя в кабинете. У меня было много работы. Я часто сюда прихожу, когда в здании уже никого нет. У меня, Санк-Марс, такая работа, которую нельзя делать с девяти до пяти.
– Кто вас здесь видел?
– Думаю, охранник. Больше тут никого не было. Здание мне показалось совсем пустым.
– Значит, вы были поблизости. – Санк-Марс пристально смотрел на Хонигвакса.
– Что вы имеете в виду – поблизости?
Санк-Марс кивнул в сторону озера.
– До места преступления, сэр, отсюда рукой подать. Вы ведь согласитесь со мной, что оно совсем рядом. По вашему собственному признанию, вы были поблизости от него.
– Я не был на озере.
– Вы были поблизости. – У Санк-Марса зазвонил мобильник, он вынул его из кармана и передал Мэтерзу, чтобы тот ответил. И старший детектив, и президент смотрели на младшего полицейского, когда он выходил из кабинета. Потом Санк-Марс встал и взял со спинки стула зимнюю куртку. – Благодарю вас за сотрудничество, сэр. Мы с вами свяжемся.
– Вы ведь считаетесь таким крутым полицейским, – запротестовал Хонигвакс. – Если вы меня обвиняете в преступлении, вам еще очень далеко до его раскрытия.
– Я не обвиняю вас в преступлении, сэр. Мы просто обменялись мнениями. Если бы я обвинил вас в убийстве, вы бы не сидели здесь, вальяжно развалившись в кресле. На вас были бы уже наручники, и вы яростно пытались бы доказать свою непричастность к этому делу. Уж я-то это знаю. Я многих арестовывал. Вы выслушали бы ясное и четкое обвинение. Вам бы тогда следовало вызвать вашего адвоката, сэр, хотя бы для того, чтобы поверить собственным ушам. А сейчас позвольте мне откланяться.
– Вы идете по ложному следу, Санк-Марс.
– Кто же тогда убил Эндрю Стетлера?
– Не я.
– Это не ответ на мой вопрос.
Хонигвакс снова пожал плечами.
– Ваши догадки здесь так же хороши, как и мои.
– Может быть, – задумчиво произнес Санк-Марс и накинул куртку на плечи. – Возможно, им далеко до ваших. Хотя не исключаю, что мои предположения более верные, такую возможность никогда не следует сбрасывать со счетов. Дело не в этом. Дело в том, что в своей работе я всегда стараюсь избегать догадок. Вы не думаете, что Эндрю Стетлер каким-то боком был вовлечен в незаконную деятельность – скажем, промышленный шпионаж – и она стоила ему жизни? Есть, по вашему мнению, такая возможность?
Хонигвакс продолжал настаивать на своем.
– Я так не считаю.
Санк-Марсу не хотелось уходить, не поколебав самоуверенность этого человека. Он подошел к тому углу его письменного стола, где стояла замысловатая астрономическая диковина, все время отвлекавшая его внимание.
– Радиус черной дыры, – сказал Санк-Марс, напрашиваясь на вопрос.
– Что, простите? – замечание Санк-Марса почему-то задело его за живое. Он резко выпрямился, как будто кто-то ткнул его в спину.
– Дух захватывает, правда? Это часть пространства-времени, где медленно перемещаются планеты, звезды, свет, перед тем как их поглотит черная дыра. Самое удивительное чудо Вселенной, вам не кажется? Здесь на земле умирают люди, умирают враги, а знания, которыми они обладали, передаются дальше. А черная дыра поглощает свет. Отклоняет его. В ней исчезает все, она все затягивает – все знания, любое вещество.
– К чему вы клоните, Санк-Марс? – спросил Хонигвакс.
– К тому, что Эндрю Стетлера схоронили в черной дыре.
Хонигвакс нервно покручивал перстень с внушительным топазом на указательном пальце левой руки, потом, видимо, усилием воли себя остановил. Он опустил руки на стол, свел пальцы вместе, развел лишь оба больших пальца и вернул в прежнее положение, сцепив руки. Санк-Марс знал, что в иных ситуациях язык жестов выразительнее обычного, эти жесты, позы и движения больших пальцев, казалось, не столько давали ответы на его вопросы, сколько вызывали у него желание продолжать их задавать.
– Я не очень понял ваше сравнение, – признался президент «БиоЛогики».
– Кто-то специально взял на себя труд, чтобы разрезать лед и скинуть его вниз, причем не просто скинуть в прорубь, а затолкать под лед. Странно, вам не кажется? Вот я и думаю: зачем это надо было делать?
– У вас так много вопросов, Санк-Марс. Как и у меня в моем деле. Но в моей работе нужны ответы. Думаю, в вашей тоже. Должен вам признаться – я разочарован, что вы топчетесь на месте.
Он упер локти в стол и сцепил руки. Все эти жесты, думал Санк-Марс, предназначены для того, чтобы создать впечатление, что он расслаблен и спокоен, хотя на деле свидетельствовали как раз об обратном.
– Вы что, действительно считаете, что мы не продвинулись? – Санк-Марс чуть прищурился, как будто хотел разглядеть, что творится у президента в голове, прочитать его мысли и растревожить его.
– А какие у меня основания считать иначе? – спросил Хонигвакс. Он покачал головой, как бы заранее отметая все доводы детектива. – Если вы полагаете, что я как-то причастен к этому преступлению, значит, вы просто пытаетесь ловить рыбу в мутной воде.
– Ловить рыбу? Да, я занимался этим именно в тот день, когда было найдено тело мистера Стетлера. Вы правы, сэр, наша работа имеет черты сходства. Сначала вы разрабатываете концепцию. Вы тщательно ее продумываете и создаете формулу, которая должна действовать в соответствии с этой концепцией. Потом проверяете ее в лаборатории и на компьютере, но в какой-то момент вам надо опробовать вашу формулу на людях, посмотреть, как они будут на нее реагировать. Это очень похоже на то, чем занимаемся
