разговоры, в любое удобное для себя время. Третий — место его работы находилось в Скоки, в добрых сорока пяти минутах езды от Лагранж-парка, жители же двух этих пунктов между собой практически не общались и в своем большинстве ездили на работу в Чикаго, по причине чего знакомых лиц Абульфаз ни в первом, ни во втором местечке не обнаружил. В силу всего этого Абульфаз (который за прошедшие двадцать лет многократно менял имена и попеременно назывался Федором, Иштваном, Чинаром, Честером, Полом, Садатом, Жан-Пьером, Хосе, Жуаном, Вимом, Клаусом, Яхьей, Брэдли, Наилем, Хамидом, Шмуэлем и — очень короткое время и только по телефону — Катей) жил и работал в комфортных условиях полной конспирации, надеясь сохранить ее и в последующие двадцать восемь дней, требовавшихся для завершения его миссии.
День первый. Он заехал на парковочную площадку ресторана в двенадцать двенадцать, то есть, по меркам Среднего Запада, в первой половине перерыва на ленч. Ресторан был ничем не примечательным, типичным американо-китайским заведением с розово-зеленой неоновой вывеской («Сосна и бамбук») в витрине, красным с золотом навесом над дверью и пошловатыми золотыми львами на ситцевых полотнищах, висевших в холле перед входом в зал. Заведение в основном посещали ради скромной экзотики местные офисные клерки и компании молодых мамаш, проживавших в пригородах. Войдя в зал и поглядывая, глотая слюнки, на шеф-повара, который, расположившись в дальнем конце длинного бара, уплетал деликатесное блюдо из тушеных угрей и корней лотоса, он уселся за маленький столик и заказал похлебку с яйцами и цыпленка «ло-мейн» с морепродуктами.
Дни со второго по четвертый. Точные копии первого, за исключением дня третьего, когда инцидент на Демпстер-стрит задержал его приезд до двенадцати двадцати восьми. Каждый раз он заказывал одно и то же, чинно кланялся в ответ на приветствие менеджера — потрепанного жизнью тусклого субъекта — и читал воскресный «Таймс», сидя за облюбованным ранее столиком.
Дни с пятого по шестой. В субботу и воскресенье он ресторан не посещал, но в воскресенье, припарковавшись на противоположной стороне улицы, отметил, что Хе Ли Яофан оказался более седым, худым и согбенным, нежели на черно-белой фотографии, которую ему дали. В визитной карточке ресторана, которую он хранил в отделении для перчаток, владелец заведения значился как Хэрри Яофан. Он ухмыльнулся, подумав, что его самого здесь зовут Честер.
Дни с седьмого по одиннадцатый. Он начал постепенно менять время посещений, всякий раз приезжая чуть позже. Так, ближе к четвергу он появлялся уже около часа дня. С понедельника он начал советоваться с официанткой относительно меню. В первый раз она просто пожала плечами; во второй — застенчиво улыбнулась, не отводя глаз от своего блокнота; в третий — предостерегла его от похлебки с яйцами (несвежая, приготовлена из порошка); в четвертый — спросила, чего бы он хотел, и когда он сказал: «Что-нибудь вкусное», — согласно кивнула; в пятый — положила ему в тарелку с цыпленком кусочки только что завезенных кальмаров и моллюсков.
Дни с двенадцатого по тринадцатый. В субботний вечер он ездил в Уокшо, штат Висконсин, где провернул одно важное, но неприятное дельце, не отнявшее у него, впрочем, много времени, а в воскресенье отправился с толпой болельщиков на стадион «Кларк энд Эддисон» на матч между «Кабз» и «Филлиз». «Кабз» проиграли, несмотря на два удачных выхода Джоди Дэвиса и выдающуюся игру Скотта Сандерсона.
День четырнадцатый. Когда он в час ноль семь вошел в ресторанный зал, менеджер поклонился ему, улыбнулся и спросил:
— Как провели уик-энд, сэр?
— Отлично! Спасибо, что поинтересовались. Ходил на игру «Кабз» с «Филлиз», а потом общался с приятелями, приехавшими навестить меня из моего родного Манкато.
Менеджер снова одарил его улыбкой, покивал головой, но ничего не ответил. Вместо этого он, как волшебник, простер руку, предлагая своему шеф-повару и официантке отнестись к посетителю с повышенным вниманием.
День пятнадцатый.
— Вам нравится наша еда, сэр? — спросил менеджер Чета.
— Ясное дело. То есть черт знает как нравится.
— Я это заметил. Вы часто к нам заходите. Неудивительно: китайская пища очень полезна для здоровья.
— Именно это мне каждый день втолковывает жена. Скажу вам откровенно: мне надоело однообразие и хочется попробовать чего-нибудь эдакого, экзотического. Как по-вашему, что мне заказать?
— Вы едите пищу, приправленную восточными специями?
— Ясное дело.
— В таком случае у меня для вас будет сегодня специальный ленч. Сейчас его принесут. Ничего, если он обойдется немного дороже, чем обычный? Совсем немного, о'кей?
— Если немного, то несите. Нет проблем.
День шестнадцатый.
— Привет, старина! Можно задать вам вопрос?
— Конечно, сэр. Спрашивайте, — сказал менеджер.
— Вы обслуживаете клиентов на дому или в офисе? Между прочим, моя фирма, занимающаяся изготовлением упаковок и клеящейся ленты, имеет производственные помещения в Диаборне и офис здесь, в Скоки. Время от времени к нам приезжают клиенты из других мест — к примеру, из Омахи, чтобы сделать крупный заказ. Еда у вас хорошая, вот я и подумал, что вы, быть может, в состоянии приготовить специальный ленч, скажем, на восемнадцать — двадцать персон?
— Несомненно, сэр. Нам это вполне по силам. Когда у вас состоится мероприятие?
— Думаю, через неделю или две. Точно еще не решено.
— О'кей. Когда решите, дайте мне знать. Или вы хотите обсудить меню прямо сейчас?
— Нет-нет. Просто решил удостовериться, что вы занимаетесь такого рода обслуживанием.
— Да, сэр, занимаемся.
— Мне нужно договариваться обо всем с вами или, быть может, с владельцем ресторана?
— Это все равно.
— Что ж, отлично. Как, кстати, зовут вашего хозяина? Да и вас тоже?
— Мое имя Ван. Что же касается владельца ресторана, то все зовут его Хэрри.
— Очень рад познакомиться с вами поближе, Ван. Меня зовут Чет.
— О'кей, мистер Чет. Сегодня я принесу вам шанхайский суп со свининой и зелеными листочками горчицы. Его нет в меню. Это блюдо — только для китайцев, но я не сомневаюсь, что вам оно тоже очень понравится.
День семнадцатый. В этот день он решил воздержаться от посещения ресторана: хотел выяснить, обратят ли внимание на его отсутствие. Однако из мотеля вышел соответствующим образом одетым (белая рубашка в тонкую полоску, синий, в зеленую полоску галстук, синие слаксы «Сансабелт» и пиджак «Декстер» с подложными плечами «седло») и в обычное время. Досуг он заполнил привычными действиями: ездил по шоссе и по городу, наблюдал за людьми, прислушивался к разговорам, в особенности к стандартным фразам, характерным для повседневного общения между рядовыми американцами. На прошлой неделе он анализировал и осмысливал фразы: «Жизнь научит тебя уму-разуму» и «Забавно, что именно вы мне об этом говорите». На этой неделе он исследовал такие сентенции, как: «Если раз сработало, то и дальше сработает» и «Ничего не могу с этим поделать». По его мнению, две фразы в этом наборе в той или иной степени говорили о смирении и покорности судьбе: одна
