Оправившись от смятения, Бен взглянул на Лору.
— Ты возвращаешь мне память.
Глаза женщины широко раскрылись.
— То есть?
— Когда в отеле ты потеряла сознание, и я подхватил тебя на руки, я вспомнил кое-что из своей прошлой жизни. Ты, наверное, даже и представить не можешь, как это замечательно. Несколько лет я не помнил ничего, кроме того, что рассказывали мне друзья и родные. Только это были ненастоящие воспоминания. У них не было ни цвета, ни звука, ни запаха. Я вспоминаю что-то всякий раз, когда касаюсь тебя.
Лора с силой обхватила себя за плечи, чтобы не дрожали непослушные пальцы. Судя по словам Бена, между ними до сих пор существует некая духовная связь. Только этого быть не может!
Бен вынул бумажник и извлек из него пожелтевший грязный листок бумаги и развернул так бережно и трепетно, словно это была Туринская плащаница. Сердце Лоры замерло, затем забилось сильнее. Она поняла, что это за листок, еще до того, как увидела рисунок, который от нечего делать набросала на какой- то скучнейшей лекции. Ночью того же дня был зачат Седрик.
Бен неотрывно смотрел на рисунок.
— Когда я подхватил тебя, то вспомнил, как ты подарила мне этот рисунок. Мы стояли на холме… — Бен протянул ей листок. — Это ведь ты нарисовала, верно?
Лора судорожно сглотнула, но в горле все равно стоял комок. Она просто кивнула.
— Когда меня нашли, — продолжал Бен, — этот листок был зажат в моей руке. Поэтому он такой грязный и обгоревший. Просто чудо, что он уцелел, когда мою машину подорвали. Быть может, потому, что моя плоть обуглилась, защищая его. Долгие месяцы, еще до того, как отец забрал меня из госпиталя домой, этот рисунок был единственной ниточкой к моей прошлой жизни. Порой только он один и спасал меня от безумия.
Лора дрожащим пальцем потрогала обгоревшую бумагу.
— Поверить не могу, что этот рисунок все еще у тебя.
— Мне кажется, я любил тебя.
«Любил». Глагол прошедшего времени отозвался в сердце Лоры такой острой болью, что она не на шутку испугалась. Неужели этот человек ей до сих пор небезразличен? Да нет же, чепуха! Ей на него наплевать! И она ровным, почти светским голосом подтвердила:
— Верно.
— А ты… ты любила меня?
Не доверяя собственному голосу, Лора просто кивнула.
— Может быть, прекрасная Лора, ради нашей былой любви ты поверишь, что я говорю правду?
Лоре показалось, что она с головой уходит в омут. В своей жизни верила она лишь трем мужчинам, и все они, так или иначе, предали ее. И вот один из предателей стоит сейчас перед ней и просит поверить ему. Даже если его россказни правда и он неосознанно предал ее, Лора, не могла выбросить из памяти семь с лишним лет боли и одиночества. Да и с какой стати ей забывать об этих годах?
— Чего ты от меня хочешь? — сухо спросила она.
Бен нахмурился, явно разочарованный тем, что Лора так и не ответила на его вопрос.
— Прежде всего, чтобы ты поверила, что я не намеренно оставил тебя одну. Если мы поженились, значит, ты должна была хорошо меня знать. Неужели я был похож на человека, который способен бросить жену?
— Нет, — вынуждена была признать Лора. — Ты был самым честным, самым прямодушным из всех, кого я знала. Еще и поэтому я полюбила тебя.
Лицо Бена смягчилось, и впервые за все время он улыбнулся.
— Спасибо.
У Лоры перехватило дыхание. Когда-то она готова была жизнь отдать за такую улыбку.
— За что спасибо?
— За то, что веришь мне. Ведь ты веришь, правда?
Лора вдруг осознала, что это действительно так. И ужаснулась. Верить Бену опасно. Это значит, что он захочет получить место в ее жизни, а уж этого она никак не может допустить.
— Если я верю в то, что ты частично потерял память, из этого не следует, что я доверяю тебе.
Улыбка Бена погасла, в глазах мелькнула грусть.
— Для начала и это неплохо. Быть может, теперь ты согласишься ответить на мои вопросы?
— Сначала, тебе придется ответить на мои.
— Я скажу тебе все, что знаю, хотя знаю, поверь, немного.
— Почему мне не сообщили, что ты нашелся?
Бен растерянно моргнул и спросил:
— Мои родители знали, что мы с тобой женаты?
— Нет, но…
— Почему?
Лора вздохнула и лишь сейчас расцепила руки, бессильно уронив их.
— Это была моя вина. Мой отец был категорически против того, чтобы мы встречались. Я не хотела, чтобы ты кому-нибудь рассказывал о нас, даже твоим родителям. Боялась, что отец все узнает.
— Ты стыдилась меня?
— Нет, конечно же, нет! — Лора отвела взгляд. Даже сейчас она не в силах чернить человека, который искалечил ей жизнь. — Твои родители ирландцы, а мой отец не любил католиков. Если бы он узнал, что мы встречаемся, он бы… рассердился.
Глаза Бена опасно сузились.
— И сильно… рассердился?
Лора пожала плечами.
— Запер бы меня в моей комнате и, наверное…
— Избил бы тебя?
Она кивнула. Бен негромко выругался. Лора вскинула руку, не желая новых расспросов на эту тему.
— Все это в прошлом. Отца больше нет в живых. Но его нрав был тебе хорошо известен. Мы встречались тайком и тайком поженились. Ты собирался уехать по специальному заданию. Мы решили, что сообщим всю правду моим родителям после того, как ты вернешься из Ливана, потом поедем в Брайтон и известим твоих родителей. Нам казалось тогда, что недельная отсрочка ничего не решит.
— Если мои родители ничего не знали о тебе, почему ты ждала, что они станут звонить тебе? — спросил Бен.
— Потому что я несколько раз звонила твоей матери. Я сказала ей, что мы с тобой друзья, и просила сообщить, если будут какие-то новости. Она сообщила о твоей смерти…
Бен изогнул черную бровь.
— Друзья?..
— Я просто не знала, как сказать им, что я — их невестка, жена только что погибшего сына, — объяснила Лора. — Им и так слишком много довелось пережить. Чего доброго, они решили бы, что я психопатка или охотница за деньгами. Да и все это было неважно — ведь ты погиб.
Бен задумчиво сдвинул брови.
— Теперь, когда ты заговорила об этом, я припоминаю: мама жаловалась, что никак не может связаться с какой-то моей знакомой в Бирмингеме. Быть может, она даже называла твое имя, но для меня тогда оно ничего не значило. Мне и собственное-то имя казалось пустым звуком.
— Кстати, об именах. Почему ты стал Фергусом?
Бен сумрачно взглянул на нее и, помолчав, ответил:
— Потому, что Бен погиб в Ливане. Мне казалось, что у нового человека и имя должно быть новое.
Лоре показалось, будто гигантская рука безжалостно стиснула ее сердце.
— Ох, Бен… — пробормотала она.
