Следует учесть, что отсутствие сведений со временем превращается в доказательство: с того самого мрачного майского дня об его сиятельстве ни слуху ни духу, как нет подтвержденья тому, что они сели на корабль и нынче обосновались за границей. Можно предположить, что тайком они отправились не из Бидефорда иль Барнстапла, но иного порта, где мы не справлялись, и ныне точно так же сохраняют инкогнито. Тогда почему ж не взять слугу? Ежели нет фактов, следует опираться на допущенья. Увы, допущенье, что его сиятельство пребывают за рубежом, безосновательно. Как Вашей светлости известно, я снесся с нашими заморскими представителями и посланниками, однако никто из них не дал обнадеживающего ответа.
Ежели будет позволено, теперь я, подчиняясь воле Вашей светлости, исполню горестную обязанность в предположенье того, что привело его сиятельство к печальному злосчастному концу. Я б хотел поверить в злодейское убийство, совершенное кем-то из спутников иль неведомым лиходеем, но к тому нет никаких доказательств, об чем Вашей светлости хорошо известно. В обоих случаях Терлоу встал бы на защиту хозяина.
Нет нужды говорить об прошлом его сиятельства, лучше всякого известном Вашей светлости, ибо не раз оно вызывало отеческое порицанье и доставляло огорченье родительской душе, однако ж я полагаю, что именно в нем скрыто главное объясненье апрельских событий. Я подразумеваю не только научные изысканья последних лет, сопровождавшиеся упорным непослушаньем отцовской воле, но тот глубокий дух противоречья, что вел и даже понуждал его сиятельство к подобным занятьям.
В истории немало примеров того, что из благоразумного мира похвальной и полезной пытливости этакие исследованья уводят в мрачные лабиринты Химеры, к материям кощунственным и однозначно запретным для смертных. Полагаю, именно так и случилось с его сиятельством. Злонамеренно пытаясь проникнуть в некую мрачную тайну бытия, они, как нередко случается, от невозможности осуществить свой грандиозный замысел потеряли голову. Не хочу сказать, что версия событий, полученная Джонсом, заслуживает безоговорочного доверья, но, пожалуй, она ближе к истине, нежели та, что услышал я. Не утверждаю, что Ли сознательно лгала, но, видимо, каким-то способом ее заставили поверить в нечто, совершенно обратное происходившему. Ваша светлость спросит, что ж сие за способ, но ответа я не имею и лишь выражу уверенность в том, что его сиятельство, подметив природную податливость девицы, решили сделать ее инструментом для достижения собственных целей.
Нет сомнений и в главном направленье сего грандиозного замысла. Не стану утомлять Вашу светлость многочисленными примерами из прошлого его сиятельство, свидетельствующими об некоем извращенном принципе отвергать все, во что благоразумье и сыновний долг повелевают верить, да и не только верить, но что всякому осчастливленному высоким происхожденьем надлежит всемерно поддерживать и укреплять. Случалось, из уст его сиятельства слышали мненья, оскорбительные для божественной мудрости и ее земного отраженья, то бишь прозорливости в делах гражданских и политических, насущной для наилучшего управленья сим миром. Вероятно, почтенье к знатному родителю удерживало его сиятельство от подобных высказываний в их присутствии. В иных же оказиях, чему я был свидетелем, дамы провозглашали его сиятельство насмешником, а джентльмены считали всего лишь фасонистым циником, кто больше озабочен впечатленьем, производимым на светское общество, нежели своей бессмертной душой. Даже самые догадливые порицатели взглядов молодого джентльмена приписывали их его положенью младшего сына и вполне объяснимой затаенной обиде.
Недавно в Лондоне я виделся с сэром Ричардом Молтоном и полагаю уместным повторить его слова по поводу отмены «Закона о колдовстве»: пусть ведьмы числятся сгинувшими, их место займут дерзкие философствующие вольнодумцы, коих у нас достанет. В Лондоне, Ваша светлость, немало тех, кто не таясь верит лишь в наслажденье беспутством, кому нет дела до Веры, Короля и Конституции и кто ради тепленького местечка иль особого благоволенья готов обратиться в магометанство. Однако не о них, рабах нынешней пагубной моды, говорил сэр Ричард.
С год назад я имел случай спросить его сиятельство об сути их изысканий, и в ответ они как бы угрюмо пошутили: мол, из гада создаю человека, а дурака превращаю в философа. Изволите посягать на божественную прерогативу, заметил я, на что его сиятельство возразили: отнюдь, ибо жизнь доказала, как легко обратить человеков в гадов, а философов в дураков, и стало быть, речь может идти лишь о посягательстве на дьявольскую прерогативу. Ныне, Ваша светлость, мне кажется, что в их реплике таилось некое признанье, да вот жаль, на том разговор наш оборвался. Воистину, его сиятельство абсолютно все — происхожденье, общество, правительство, юстицию — подвергали сомненью, точно в ином более совершенном мире их нынешнее положенье сочли бы греховным и порочным. Однако ж им недоставало отваги (или хватало смекалки) открыто об том не говорить.
Полагаю, слабость иль страх в конечном счете и довели до апрельских событий. Доказывая необходимость того, на что сами не дерзнули (говоря попросту, перевернуть мир с ног на голову), его сиятельство напяливают маску бунтарской веры на особу простодушную, легковерную, да в придачу шлюху. Пускаться в этакое плаванье на столь утлом суденышке выглядит безумием, ежели только сию особу не зафрахтовали единственно для опыта: нельзя ль блудницу превратить в исступленного верователя, кто послужит тайным целям, неприемлемым для всякого мыслящего человека? Нам предлагают судить об личности не по званью иль происхожденью, но по ее сути и факту самого бытия. Идея в русле Французских Пророков: все равны. Такие, как Ли, умеют опасное убежденье простелить религиозной подкладкой, хотя на деле они — взбесившаяся чернь, мечтающая все порушить, в том числе священный устав наследования. Их воля — от нации не осталось бы камня на камне. Вряд ли вера Пророков хоть сколько интересовала его сиятельство, но вот иные замыслы находили в них отклик.
Сие печальное предвестье, Ваша светлость, подводит нас к выводу: в устремленье разрушить мир, что их породил и дал все, даже средства, позволявшие преследовать этакую цель, его сиятельство разрушили себя.
Думаю, тогда-то милосердная совесть подвела черту под затеей его сиятельства, ибо наконец-то они признали собственное безумье и богопротивный союз с мерзопакостными идеями, к чему их подтолкнула не только беспричинная злоба к великодушному батюшке, но и ненависть к священным принципам, почитаемым всяким респектабельным обществом и верой. Однажды младшая сестра его сиятельства уподобила братца маятнику, ибо настроенье его ежеминутно менялось. Видимо, в той мрачной девонширской пещере от всего содеянного он качнулся к раскаянью и в припадке даже ему несвойственной ярости свел счеты со своей злосчастной жизнью. Так ли все было, утверждать не берусь, но предполагаю, что, осознав всю гнусность собственных грехов, его сиятельство вынесли себе единственный приговор, каким могли искупить свои ужасные злодеянья.
Надеюсь, Ваша светлость не осерчают на прямоту моих суждений, поскольку я лишь исполняю Вашу волю. Помнится, однажды Вы сами соизволили заметить Вашему покорному слуге, что, ежели б не бесспорное внешнее сходство, Вы бы сочли сего отпрыска подкидышем. Боюсь, Вы не ошиблись: помимо кровных уз, во всем остальном его сиятельство воистину были подкидышем, но не преданным сыном.
Ваша светлость спросили, как лучше обо всем известить Вашу досточтимую супругу, и я бы почтительно советовал прибегнуть к утешительной возможности не сообщать дурных вестей, право на что
