Носе от души расхохотался.
– Да будет вам! – вскричал он. – Я его видел так, как вижу вас, а уж я-то способен опознать Лагардера, какое бы обличье тот не принял…
– Никто не может быть в этом уверен, – прошептал Пейроль.
– Носе смерил интенданта презрительным взглядом:
– Можете не сомневаться. Я готов поручиться, что это не он.
– Я тоже, – прибавил Гонзага. – Пойдемте спать, господа, и не стоит больше говорить о горбунах, иначе это превратится в кошмар. Кончится тем, что мы начнем видеть уродов повсюду.
– Остальные, вероятно, прибудут завтра, – тихо сказал интендант Носе Лаваладу. – Если вы увидите их раньше, чем мы, то передайте, что принц остановился неподалеку отсюда, в гостинице под названием «У чернильницы».
Филипп Мантуанский и его сообщники уже собирались уходить, когда бледный студент, расплатившись за выпитое, с трудом поволок свои талмуды к дверям.
Пейроль проводил его взглядом, полным безразличного изумления.
– Вот вам еще один горбун, – рассмеялся Гонзага. – Что скажешь? Может быть, и это Лагардер?
В двадцати шагах от кафе «Прокоп» граф Анри также улыбнулся, но веселье это не предвещало ничего хорошего его врагам.
– Спите сладко, – говорил он себе, – пока еще у вас есть время! Слепцы! Эзоп Второй из Золотого дома – тот самый, что довольствовался собачьей будкой, – умеет менять обличье подобно хамелеону! Спите, и пусть вам снятся хорошие сны! Час возмездия близок, и, когда он пробьет, горбун, так смешивший вас, исчезнет навсегда!
XI
НЕОСТОРОЖНАЯ БОЛТОВНЯ
Граф Анри, безусловно, не потерял времени даром. Поужинав в кафе «Прокоп», он сумел выведать, где поселились и под каким обличьем укрылись убийцы Невера. Для него не была такой уж неожиданностью, что подручные Гонзага, забыв о своем дворянском достоинстве, преобразились в бродячих шутов. Но если с Носе и Лаваладом все было ясно, то ухищрения остальных еще предстояло раскрыть. Они не могли явиться в Париж под собственным именем и в подобающих их званию костюмах, ибо всем им без исключения грозила Бастилия.
Самому Лагардеру их уловки были не страшны – зато мастерам фехтования грозила серьезная опасность. В предстоящем решающем сражении Кокардасу и Паспуалю предстояло играть значительную роль: граф готов был поставить на карту их жизни, равно как и свою – однако подставлять своих друзей под удары затаившихся врагов не собирался. Сегодня вечером гасконцу с нормандцем с трудом удалось избежать гибели, поскольку напали на них невесть откуда взявшиеся бродячие фокусники, от которых, разумеется, никто не мог ожидать подобного.
На секунду Лагардеру пришла в голову мысль также прибегнуть к маскараду. Но при любом переодевании Кокардас с Паспуалем лишились бы своих шпаг, что было бы в высшей степени неразумно.
– Оставим все как есть и будем уповать на помощь Господню! – промолвил он после долгих размышлений. – Этих двух молодцов голыми руками не возьмешь… они сумеют выпутаться из любой передряги. Если бы они узнали о моих намерениях оградить их от опасности, то разобиделись бы не на шутку. Все равно наша возьмет!
И, сделав это оптимистическое заключение, маленький студент вошел в мясную лавку, чтобы купить себе кусок вырезки.
– Ах, бедняга, – воскликнул торговец, который, очевидно, его знал, – так ты еще не ужинал? Тебе надо есть побольше, тогда на щеках появится румянец!
Лагардер, улыбнувшись, сунул сверток в карман камзола, и, не спеша, направился к маленькой улочке возле Нового моста, где находилось его жилище. Это была небольшая мансарда под самой крышей, и он имел собственный ключ. Заперев за собой дверь, граф швырнул в угол толстые фолианты и скинул камзол, представ в своем естественном обличье – иными словами, прямым и стройным, как тополь.
Вопреки предположениям мясника, он и не подумал заняться приготовлениями к ужину. Впрочем, в его маленькой мансарде пожарить мясо было бы просто не на чем, а сам Лагардер успел плотно поесть еще до визита в кафе «Прокоп», где ему предстояло играть роль тщедушного студента.
Но мясо было куплено не зря. У Лагардера имелся товарищ с очень хорошим аппетитом – не случайно для него был припасен такой огромный кусок. Сотрапезник этот был необычным, ибо Анри держал его в той самой котомке, о которой мы уже как-то упоминали. В настоящий момент холщовый мешок буквально ходил ходуном – очевидно, странное существо почуяло запах мяса. Но Лагардер не торопился удовлетворить законное желание своего спутника – прежде чем выпустить того из мешка, он тщательно проверил, надежно ли закрывает ключ замочную скважину. Поскольку наш герой проявляет такую заботу о сохранении тайны, то и мы пока воздержимся от объяснений. Единственное, что можно сказать читателю: час спустя граф спал крепким сном, равно как и его спутник – о чем неопровержимо свидетельствовала полная неподвижность холщовой котомки.
Однако в Неверском дворце Морфей появиться не спешил: Кокардас и Паспуаль, несмотря на все треволнения этого трудного дня, никак не могли заснуть. Лежа в постелях, они тщетно призывали милосердный сон снизойти к их усталости. Стоило одному смежить веки, как второй тут же изгонял легкую еще дрему громким восклицанием.
– Радость-то какая, лысенький! – раздавался вдруг голос Кокардаса. – Вернулся наш Лагардер…
– Черт возьми, мой благородный друг! Я уже засыпал…
– Да как же ты можешь спать? Подумай, ведь Маленький Парижанин уже мог бы быть здесь, и мадемуазель Аврора не мучилась бы. Наверное, тоже не спала бы, как и мы…
– Да разве сейчас она спит? Ах, дьявольщина, да ведь она наверняка льет горькие слезы в подушку…
