Даже не знаю почему, но ваша судьба меня очень волнует. Однажды я уже помогла двум влюбленным, которым грозила смертельная опасность... Господин Канада, ты готов?
– Как всегда, – ответил Эшалот.
– Что вы собираетесь предпринять, сударыня? – спросила Ирен.
– Честно говоря, пока еще не знаю, – вздохнула укротительница. – Я приехала из Америки, где полно дикарей, но сейчас Париж кажется мне гораздо более жутким местом. Признаюсь, что предпочла бы очутиться в пустыне. Черные Мантии всегда были зверями, но сегодня ночью – это бешеные звери: мысли о сокровищах довели их до безумия. Все-таки заманчивая штука – деньги. Я бы солгала, если бы заявила, что мне ни капельки не хочется увидеть несметное богатство, способное уместиться в табакерке старого щелкунчика... Это ужасно любопытно! Когда я работала на ярмарке, вся моя выручка состояла из меди. Каково: сто франков – монетками по одному су! Это впечатляет. А если вообразить себе гору золота, бриллиантов, карбункулов, сапфиров... Фу, что-то я размечталась. А ты о чем думаешь, господин Канада?
– Ну, у меня немного другие фантазии, – откликнулся Эшалот. – Если бы господин Винсент соизволил сказать нам, где находится...
– Помолчи! – прикрикнула на спутника жизни Леокадия. – Вечно ты не то ляпнешь! И все-таки я отвечу на ваш вопрос, мадемуазель Ирен. Кое-какие идеи у меня есть. Но, сидя здесь, я ничем не могу вам помочь. Поэтому мне надо идти. Если действовать ловко и с умом, то можно направить их по ложному следу. Анфле принял меня за эту старую образину королеву Лампион... Признаться, это не слишком порадовало меня. Неужели я на нее похожа? Ладно, как бы то ни было, я снова замужем и не собираюсь больше заводить поклонников. И если это злосчастное сходство поможет мне спасти вас, то я буду благодарить за него Провидение. Итак, вперед! Мадемуазель, можно мне на прощание поцеловать вас?
Ирен улыбнулась, и Леокадия звонко чмокнула девушку в бледную щеку.
– Дай руку, парень! – воскликнула укротительница, поворачиваясь к Ренье. – Мы ведь коллеги, не так ли? Правда, мы работаем в разных областях искусства. Мне нравятся художники, хотя среди них полно лентяев. Мне, по крайней мере, попадались только бездельники. Ну, пошли, господин Канада!
Эшалот уже стоял у двери.
– Мои дорогие дети, мы сделаем все, что в наших силах, – произнесла взволнованная Леокадия. – Что касается вас, то вам нужно сохранять хладнокровие и никому ни под каким видом не открывать дверь. Если папаше Винсенту удастся выбраться из своей темницы, вы должны его задержать. Все-таки с ним вам будет поспокойнее. Если же он выйдет на улицу, ему конец. Помните об этом. Мы с мужем уходим. Думаю, мы вернемся часа через два или три. Наверное, к тому времени уже рассветет. Не волнуйтесь за нас: мы не только храбрые, но и хитрые. Знаете, только что мне пришла в голову одна идея. Есть средство, с помощью которого можно поднять на ноги не только соседей, но и солдат, и пожарных... В путь, господин Канада!
– Я готов на все, лишь бы ты была довольна, – отозвался Эшалот, открывая дверь.
В следующий миг дверь снова захлопнулась, и Ирен с Ренье услышали, как в замке повернулся ключ.
– Так будет надежнее, – раздался голос укротительницы. – Господин Канада, ты взял спички? Без них нам сейчас никуда...
Вскоре шаги Леокадии и Эшалота затихли вдали. Молодые люди остались одни. Как долго они ждали этого момента! Особенно – Ирен, эта юная девушка, лишь недавно научившаяся чувствовать и любить.
Оба они не могли отделаться от одинакового ощущения. Им казалось, что все случившееся с ними – это выдумка, бред, скверный спектакль. Разум бунтовал, оспаривая то, о чем свидетельствовали зрение и слух. Молодые люди все видели и все слышали – и все-таки старались не верить в реальность происходящего.
Да, все это напоминает странную пьесу с безумным сюжетом и бездарными актерами. Однако это была действительность: страшная, беспощадная, самая что ни на есть настоящая.
История, которую рассказала юной паре мамаша Канада, была верхом абсурда. И все же наши герои вынуждены были признать, что услышали чистую правду. Им было известно уже слишком многое, поэтому у них не возникло никаких сомнений. В сущности, укротительница не сообщила им ничего нового, за исключением некоторых деталей.
Представьте себе, что вам снится кошмар. Наконец вы пробуждаетесь и обнаруживаете, что ваш кошмар продолжается. Вас охватывает удивление, смешанное с невыразимой тоской. Именно эти чувства испытывали Ирен и Ренье, слушая повествование мамаши Канады. Они ждали окончания этой пытки, чтобы сказав друг другу слова любви, открыть свои сердца и души.
Да, молодым людям угрожала смертельная опасность, но тот, кто любит, всегда сохраняет надежду. Страшные беды, подстерегавшие Ирен и Ренье со всех сторон, были подобны хворосту, который судьба подбрасывала в огонь их любви.
Ренье много любил в своей жизни, но то, что он испытывал сейчас, нельзя было сравнить ни с чем. Эта страсть вытеснила из его сердца все иные чувства и впечатления.
И Ирен, впервые познавшая сладкие муки любви, ощущала, что все, не имеющее отношения к ее переживаниям, ей глубоко безразлично. Мы говорим «муки», потому что бедняжку терзали угрызения совести. Ей так хотелось искупить свою вину!
Как много им надо было сказать друг другу! И вот наконец они остались одни. Казалось бы, теперь им ничто не должно мешать, однако они молчали.
Влюбленные взялись за руки. Ренье встал, Ирен по-прежнему сидела на своем месте. Глаза девушки были опущены. Она ждала.
Она ждала первых слов Ренье и надеялась, что в них не будет ни намеков, ни упреков. Хотя в глубине души Ирен, конечно, знала, как великодушен и деликатен ее возлюбленный. Как говорили в старину, Ренье был светочем доброты и перлом благородства.
Затянувшееся молчание причиняло девушке боль. И все-таки, даже если бы от этого зависела ее жизнь, Ирен не смогла бы нарушить его.
Очевидно, Ренье догадывался о ее чувствах, однако не мог отказать себе в удовольствии молча
