Поль Феваль
Королевские бастарды
Пролог
ГОСТИНАЯ В ЧЕТЫРЕ ОКНА
I
НА УЛИЦЕ КУЛЬТЮР
Промозглым зимним вечером 1840 года в караульное помещение на улице Культюр-Сен-Катрин заглянул и попросил разрешения обогреться продрогший прохожий. Это был мужчина с простодушным, немного удивленным лицом. Потертую одежду прохожего почти полностью скрывал огромный передник, какие обычно носят подручные аптекарей, а из кармана, который сильно оттопыривался на животе, выглядывал объемистый пакет из плотной бумаги.
Человеку в фартуке охотно позволили погреться, и он пристроился у печки.
На улице пока лишь смеркалось, но в караульном помещении было темно, как ночью, поскольку ламп здесь еще не зажгли.
Вскоре незнакомец ушел, и никто не заметил, что сверток больше не оттягивает ему кармана.
На этой же улице в нескольких шагах от караульного помещения стоял за глухой стеной величественный и мрачный особняк, известный в округе как родовое гнездо Фиц-Роев. Последний герцог де Клар, он же – последний принц де Сузей, жил в нем недолгое время со своей супругой, с которой, по слухам, потом расстался.
Со дня их отъезда особняк пустовал, а уж после того, как умер старик-привратник, живший при доме, словно дворовый пес в конуре, никто вообще не видел, чтобы, заскрипев на петлях, отворились массивные ворота.
Зимой и летом крепкие ставни заслоняли веселый блеск оконных стекол; казалось, покинутый дом отбрасывает мрачную тень на весь квартал. Окрестные лавочники имели все основания жаловаться:
– У нас посреди улицы стоит склеп – прямо как на кладбище. Хоть бы уж продали этот дом или пустили туда жильцов. Там хватило бы места доброй дюжине семей. А еще в этом здании можно было бы открыть фабрику бронзовых изделий, то-то бы торговля шла бойко!
Так вот как раз напротив этого мрачного особняка, в узкой темной аллее и спрятался покинувший караульное помещение человек в аптекарском фартуке. Может, конечно, мужчина спасался под деревьями от дождя, поскольку в тот день лило, не переставая, но мы все же позволим себе заметить, что, укрывшись в глубокой тени, этот тип больше напоминал охотника, притаившегося в засаде.
Добавим еще, что человек в фартуке был не одинок: в соседней аллее, тоже узкой и темной, но начинавшейся чуть подальше, за особняком Фиц-Роев, прятался от дождя еще один мужчина. Он покуривал тоненькую сигарку; серая залоснившаяся шляпа, щегольски надетая набекрень, съезжала к уху с его прилизанных волос соломенного цвета, а редингот покроя «элегант» был так изношен, что мало чем отличался от старой ветоши. Различить все эти детали позволял свет фонаря, раскачивавшегося под порывами ветра прямо над головой незнакомца.
Но рассмотреть этого человека получше нам не удалось. Мужчина в аптекарском фартуке издалека подал ему знак, и оба они нырнули в темноту своих не слишком надежных укрытий.
Прошло минут пятнадцать, и из-за угла улицы Сент-Антуан показался мокрый зонт. Зонт этот – худо ли, хорошо ли – защищал от дождя скромного на вид немолодого человека, который вел за руку маленькую девочку.
Серая шляпа присвистнула и тихонько позвала:
– Эшалот!
Фартук свистнул в ответ и громко прошептал:
– Я здесь, Амедей! На своем посту – до последнего вздоха!
Мужчина и девочка под зонтом, проходя мимо караульного помещения, попали в полосу света, лившегося из окна: стражи порядка наконец зажгли лампу. Оказывается, девочка была вся в черном, немолодой человек – тоже. Прижавшись к отцу, малышка что-то лепетала, не обращая внимания на холод, от которого раскраснелись ее щечки.
Эшалот – уже знакомый нам мужчина в аптекарском фартуке – с младенческим простодушием залюбовался прелестным ребенком.
– Когда подрастет наш Саладен, он будет не хуже – а то и лучше, – пробормотал этот человек. – Стоп! Куда подевался Амедей? Боже мой! Да ведь это папаша Моран с малышкой Тильдой!
И Эшалот живо юркнул в густую тень.
Отец с дочкой как раз подошли к воротам особняка и остановились перед ними.
Вот тогда-то и случилось то, что можно счесть величайшим событием в истории квартала; событие это выманило бы на улицу всех окрестных лавочников, если бы только им было известно, что происходит.
Но улица была пуста, поскольку никто ничего не знал.
Папаша Моран, как назвал его Эшалот, передал зонтик малышке со словами:
– Будьте умницей-разумницей, мадемуазель Тильда, постарайтесь не промокнуть.
Глядя на Тильду, он вытащил из кармана два огромных ключа и одним из них тут же принялся отпирать ворота. Но дело застопорилось. Эшалот, который с жадным любопытством наблюдал за происходящим, резонно заметил:
– Да замок-то за столько лет небось проржавел насквозь!
В самом деле, дрожащая рука немолодого мужчины никак не могла повернуть в скважине ключ.
