впрямь существовала, да еще насчитывала в своих рядах тридцать-сорок тысяч человек, среди которых множество графов, герцогов, маркизов и генералов, то нам с господином Лубаном пришлось бы вступить в нее! Правда, господин Лубан?» (Этот самый Лубан считается, видите ли, лучшим парижским сыщиком и занимает важный пост в полицейском управлении.) Так знаете, что он ответил? Пожал плечами и заявил: «Я разыскиваю эти Мантии добрую четверть века, потому что хочу хорошенько препарировать их и описать в „Газете научных исследований“, но мне удивительно не везет: никак не могу напасть на их след! А наши инспектора давно уже здороваются друг с другом фразой:
Добрейший господин Бюэн побагровел и так страшно вращал глазами, что они могли вот-вот выскочить из орбит. Но брачный контракт никого уже не интересовал.
– Если же, напротив, – продолжал мэтр Суэф, – первой уйдет из жизни будущая супруга…
– Я руку готова отдать на отсечение, – вскричала Адель, – что Черные Мантии существуют и Клеман Ле-Маншо – их главарь!
– Может, и для нас найдется местечко. – К говорящим подошла графиня Маргарита под руку с графом Комейролем.
И, пока говорящие освобождали ей место, прибавила с улыбкой:
– Не опасайтесь, мы не Черные Мантии.
Шутка понравилась, и все рассмеялись.
– Сударыня, – произнес несчастный господин Бюэн, – прошу извинить меня, если я доставил вам лишние хлопоты…
– Которые нам, естественно, не безразличны. Вам не за что извиняться, милый, добрый друг, однако же не столь простительно покидать принца де Сузея, который не является ни начальником тюрьмы, ни, я надеюсь, сбежавшим узником.
Жорж покраснел и с живостью встал со своего места.
– Я благодарю вас, граф, – сказала графиня Маргарита Комейролю, отпуская его руку, – и возвращаю вам свободу.
Жорж тут же предложил Маргарите свою руку.
– Вы застенчивы, кузен? – изумилась Маргарита.
– Больше чем осмеливаюсь показать, прекрасная кузина, – ответил Жорж.
– Стало быть, это не равнодушие и не желание держаться от нас на расстоянии? – интересовалась графиня.
– Ах, что вы! Дорогая кузина! Ни в коей мере! Тем более по отношению к мадемуазель де Клар! – убеждал ее молодой человек.
– Я буду счастлива, если услышу от вас, что вы любите ее и позаботитесь о ее счастье, – сказала Маргарита.
– Говорю вам это от всего сердца, дорогая кузина, – ответил Жорж.
Они подошли к мадемуазель Клотильде, которая в этот вечер благоухала, как роза, и взгляд ее отнюдь не выражал огорчения.
Места графини возле девушки так никто и не занял, и Жорж сел, но только тогда, когда графиня Маргарита, отпустив его руку, указала на кресло.
– Принц, – сказала она шутливо, – предупреждаю вас, что наша любимица отважнее вас.
Тут открылась дверь в столовую, вошел Лоран, слуга, который очень походил на рантье, и сообщил, что стол накрыт.
– Ведите дам к столу, господа! – скомандовала Адель.
В гостиной смолкли оживленные беседы, все встали с мест и направились к открытой двери.
– Вы очень проголодались, кузен? – с веселым вызовом в голосе спросила Жоржа Маргарита.
– Ничуть, – отвечал Жорж.
– Тем лучше! А вы, дорогая? – с тем же вопросом обратилась Маргарита к Клотильде.
– У меня тоже нет аппетита, – ответила мадемуазель Клотильда. – Но будет лучше, если вы сразу сообщите господину де Сузею, что привели его ко мне по моей просьбе. Я не хотела бы выходить замуж, ни разу не побеседовав прежде с моим нареченным.
– Вот видите, принц, – промурлыкала графиня, – вам будут задавать вопросы, держитесь мужественно.
XXII
БЕСЕДА НАЕДИНЕ
Мы уже знаем, что принц Жорж де Сузей был очаровательным кавалером в полном смысле этого слова. Читатель, возможно, подумает, что в этот вечер Жорж оказался в несколько странном положении. Однако мы не видим в этом ничего удивительного. Несмотря на свою застенчивость, он вовсе не растерялся и, смотря на Клотильду, сделал ей комплимент, а графиня тем временем продолжала:
– В такой день, как сегодня, и даже раньше, всегда полагалось оставлять наедине жениха и невесту, чтобы дать им возможность познакомиться поближе, поговорить по душам. Нельзя сказать, что вы совсем не знаете друг друга. Во время посещений принца никто не стеснял вашей свободы, но вы не слишком ею пользовались. Так поговорите же сейчас. Сегодня состоялось лишь подписание брачного контракта, а это
