две недели до ее свадьбы с генералом Ланским в июле 1844 года. Она одета подчеркнуто просто и строго, плечи и грудь окутаны шалью, волосы гладко причесаны.
В конце 1840-х — начале 1850-х годов Наталья Николаевна предпринимает усилия для осуществления нового полного собрания сочинений Пушкина. Она ищет издателя, и ее выбор останавливается на друге семьи, И. В. Анненкове. Однако издателем становится его брат, историк литературы, Павел Васильевич.
Н. Н. Ланская, понимая ценность рукописного наследия поэта, заботилась о его сохранении и о правах наследников. В письме директору Публичной библиотеки М. Корфу в 1855 году она просила возвратить черновые рукописи и документы, принесенные в дар библиотеке Н. И. Тарасенко-Отрешковым, похищенные им у законных наследников. Свои письма к мужу Наталья Николаевна считала принадлежащими ей, и В. А. Жуковский возвратил их после разбора бумаг, взятых из кабинета Пушкина.
Забота о детях пронизывает всю жизнь Натальи Николаевны. Сыновья, кроме серьезного обучения дома, перед поступлением в Пажеский корпус окончили гимназии. В 1848 году она обращается к директору 2-й С.-Петербургской гимназии Алексею Филипповичу Постельсу с просьбой принять для обучения младшего сына Григория, «уволив старшего», поступающего в Пажеский корпус. После второго замужества Н. Н. Ланская просила Министерство финансов обратить ее пенсию в пользу детей, а Министерство просвещения — разрешить сыновьям Пушкина пользоваться правом издания сочинений отца пожизненно.
Портреты Н. Н. Пушкиной-Ланской конца 1840-х — 1850-х годов носят иной характер: в них меньше непосредственности, появились некоторая сухость, напряженность и первые признаки увядания. К этому периоду прежде всего относится портрет из альбома конногвардейского полка. 7 января 1849 года министр императорского двора князь П. М. Волконский уведомил живописца В. Гау о том, что в изготовленном «для государя императора альбоме л. — гв. конного полка его величеству угодно иметь из портретов супруг генералов, штаб — и обер-офицеров сего полка только портрет супруги командира генерал-майора Ланского, предоставляя ей самой выбор костюма». Альбом был поднесен Николаю I по случаю пятидесятилетия его шефства над лейб-гвардии конным полком. На портрете Наталья Николаевна изображена в белом бальном платье, отделанном кружевами, на голове — венок из красных роз, на груди также красная роза; на обнаженной шее — синяя с золотым узором ленточка, скрепленная бриллиантовой с сапфиром брошью, подаренной ей императором в день свадьбы с Ланским. Цвета ее платья и украшений — белый и красный — соответствуют основным цветам кавалергардского обмундирования. В этом акварельном портрете нет блеска, нет эффектности, но он правдиво отражает несколько поблекшую, но еще волнующую красоту младшей из сестер Гончаровых.
Альбом конногвардейского полка хранился в Государственном Эрмитаже, а в 1928 году был передан в Пушкинский дом, где в настоящее время и находится. К столетию со дня рождения Пушкина друг семьи Ланских художник Ф. В. Сычков сделал копию с этого портрета, она принадлежала семье второго мужа Натальи Николаевны и в 1930 году подарена ее внучкой, Н. Н. Батыгиной, Пушкинскому дому. Впоследствии копия была передана Всесоюзному музею А. С. Пушкина.
Одним из самых значительных портретов Н. Н. Пушкиной-Ланской, относящимся ко второй половине ее жизни, является портрет, приписываемый до настоящего времени кисти известного русского художника Ивана Кузьмича Макарова. Этот портрет хорошо помнила жившая в Ленинграде (ныне уже покойная) правнучка Натальи Николаевны — Мария Петровна Арапова. По ее словам, он висел в квартире ее бабушки, Александры Петровны Араповой, на Французской набережной в Петербурге. Портрет небольшого размера — 40,5x34 сантиметра, написан масляными красками на прессованном картоне, в золоченой бронзовой рамке с подставкой. Наталья Николаевна изображена на нем в открытом белом бальном платье, с темно-красной накидкой, подбитой собольим мехом, на ее шее — та же синяя с золотым узором ленточка, скрепленная бриллиантовой брошью. Зрелая красота Н. Н. Ланской на этом портрете выражена достаточно ярко. По внешнему облику и даже туалету изображенной он сходен во многом с портретом из альбома конногвардейского полка. На портрете подпись, сделанная гораздо позже его создания: «Pinx Neff 1856» (Написал Нефф. 1856).
История этого портрета довольно сложна. А. П. Арапова, которой принадлежал портрет ее матери, умерла в 1919 году, и портрет, очевидно, был похищен из ее квартиры. В том же году некий Н. Романчиков обратился с письмом к известному пушкинисту, старшему хранителю Пушкинского дома Б. Л. Модзалевскому: он рекомендовал приобрести у Владимира Васильевича Феоктистова «портрет Натальи Николаевны Пушкиной работы Неффа». Автор письма подчеркивал, что В. В. Феоктистов — «племянник знаменитого Е. М. Феоктистова». Евгений Михайлович Феоктистов действительно был хорошо известен в конце XIX века как начальник Главного управления печати и, по всей вероятности, сыграл известную роль в истории портрета. В сопроводительной записке В. В. Феоктистов писал, что портрет Н. Н. Пушкиной хранился в его семье «с семидесятых годов прошлого столетия». Несмотря на явные противоречия в истории портрета и то обстоятельство, что подпись Тимолеона Карла Неффа (модного придворного художника середины XIX века) была фальшивой, написанной поверх лака и более свежей краской, портрет был куплен за большую сумму — 10 тысяч рублей.
В 1907 году, еще при жизни А. П. Араповой и других детей Н. Н. Пушкиной-Ланской, портрет, позже находившийся у В. В. Феоктистова, был воспроизведен в журнале «Новое время» как иллюстрация к воспоминаниям Александры Петровны о ее матери. Под портретом стояло имя художника И. К. Макарова и неточная дата — 1848 год, никакой подписи художника Неффа на портрете не было. Как «макаровский» этот портрет был воспроизведен в том же году в «Художественных сокровищах России», № 6, а затем в 1910 году в 4-м томе собрания сочинений Пушкина под редакцией Венгерова в издании Брокгауза и Ефрона.
Благодаря сохранившимся в архиве Араповой письмам Натальи Николаевны к мужу в Ригу летом 1849 года (он находился там с полком) история написания И. К. Макаровым ее портрета достаточно известна. Художник предложил Н. Н. Ланской написать портрет, предназначенный для подарка мужу взамен дагерротипа или фотографии, которые ей не нравились. Макаров в три сеанса закончил портрет, который был послан в Ригу и очень понравился генералу Ланскому и офицерам его полка. Сама Наталья Николаевна считала портрет работы Макарова одним из лучших своих портретов.
В 1979–1980 годах портрет был тщательно исследован для определения художнической манеры автора. Появились некоторые сомнения в принадлежности его кисти И. К. Макарова. Также было полностью отвергнуто возможное авторство художника середины XIX века — К. И. Лаша, имя которого упоминается в одном из писем Н. Н. Ланской мужу в 1856 году. Что касается К. Т. Неффа, то его манера, по мнению специалистов, наиболее близка к манере художника, написавшего портрет Натальи Николаевны в бальном платье с собольей накидкой на плечах. Для окончательного решения этого вопроса необходимо иметь документальные данные. К сожалению, такие документы до сих пор не обнаружены.
К числу портретов Н. Н. Ланской конца 1840-х годов относится и малоизвестный портрет работы В. Гау. Он менее удачен, чем другие портреты Натальи Николаевны работы этого мастера акварельной живописи.
Портрет характеризует ее скорее как «добродетельную мать» многочисленного семейства. Здесь изображена не блестящая красавица, а женщина с правильными чертами лица, красивой фигурой, в изящном строгом туалете, причесанная по моде того времени — «кошельком». Сходство с портретом из альбома конногвардейского полка, однако, несомненно. Глядя на эту женщину в гладком темном платье с кружевным воротничком и красной косынкой, завязанной вокруг шеи, невольно отмечаешь обыденность ее облика, усталость и успокоенность одновременно. Портрет подписан художником и датирован 1849 годом. Он передан в Пушкинский дом в 1919 году наследниками А. П. Араповой.
