все функционально обоснованные помещения: боксы, блоки, бытовые и жилые секции. Это, так сказать то, что нам необходимо и обязательно для нормального жизнеобеспечения экипажа и звездолёта, для работы его систем управления, навигации, энергоснабжения и других функций.
Как вы уже слышали, именно сегодня мы должны, либо утвердить, либо скорректировать предложенный вариант, учитывая, по возможности, пожелания каждого из вас. Начнём знакомство с кораблём с нижней его части, которую занимает термоядерный реактор нового поколения «Квадрокуб-Псевдо» и вспомогательные блоки, куда входят: компьютерный зал, кислородная, экстренные запасы воды и оборудование по её выработке, блок экологического контроля, вентиляционная, а так же механизмы ориентации и навигации корабля в пространстве. С нижним уровнем, надеюсь, всё ясно. Он – чисто технический, а это значит, что вносить изменения в его конфигурацию нельзя.
Примерно четвертую часть второго этажа занимает жилой блок, состоящий из десяти кают с убирающимися между ними перегородками. Особо замечу, что каюта Туны, по её собственной просьбе, примыкает к медицинскому блоку. В него входят: процедурная, хирургическая, тренажёрный зал, комнаты массажа и личной гигиены, имею ввиду, ванные и душевые, разделённые на две независимые секции.
Туна кивнула Крису в знак согласия.
– Ясное дело! Мужское и женское отделение, как в общественной бане? – прокомментировал Щербаков. – Извините, командир, не при дамах будет сказано, а где расположены… это…другие раздельные помещения?
– В каждой каюте индивидуальное санитарное отделение, там есть всё необходимое для личной гигиены.
– Крис, а я видела в фантастических фильмах, что на таких больших космических кораблях, как наш, даже бассейны имеются, – осторожно поинтересовалась Анни.
– Успокойтесь, Анни, вам будет, где поплавать. Вы меня опередили своим вопросом, и я не успел показать бассейн и сауну на схеме. Они рядом с душевой комнатой. Если вопросов, по уже сказанному, больше нет, я продолжу.
В центральной части корабля находится зал управления звездолётом или, проще, пилотский зал. Если реактор – это сердце звездолёта, то пилотский зал – это его мозг. На правом рисунке схемы вы можете разглядеть пульт с одним большим и двумя малыми экранами – это место командира корабля, извините за нескромность, моё.
На левом рисунке схемы, или за моей спиной, простите, за командирским пультом, разместились наши замечательные астронавигаторы – чьи рабочие места обозначены номером двенадцать и оснащены шестью относительно небольшими экранами. Рядом с ними рабочие места Онри и Сергея, к моему огромному сожалению, я обозначил их на схеме номером тринадцать.
– Какая дискриминация? И номер тринадцатый, и всего четыре экрана, а у милых астронавигаторов и номер, дюжина без чертей, и экранов, аж целых шесть!
– Успокойтесь, милый Серёжа, но кому, как ни вам с Онри, знаться с космическими чертями, когда вы такое вытворяете своими «Нультонами» и лазерными пушками, что волосы встают дыбом. И ещё, вы сказали, что у дам «целых шесть» экранов, могу заверить, что и ваши экраны не разбиты, – моментально отшутился Крис. – Да, к тому же, у вас кнопок и тумблеров гораздо больше, чем у прекрасных дам.
– Ну, если кнопок больше, тогда всё хорошо. Согласитесь, Онри?
– Ну, если нас сами черти боятся, и уважают волосы командира корабля, то согласен на тринадцатый номер, – сквозь смех отозвался Бенно.
– Воистину: «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало», – завершил шутку Ланц. – Однако я продолжу. Обратимся к правому рисунку. Как вы можете видеть, на втором этаже, только, с противоположной стороны от центрального зала, можно сказать, напротив жилого блока кают, расположены: оранжерея, игровой зал и комната отдыха, три бокса для космического разведчика и космошлюпок, столько же шлюзовых отсеков для их старта и, конечно же, столовая. Все отсеки объединены общим кольцевым коридором. Последний, номер двадцать, и самый верхний – это бокс с аппаратами «Нультон» и средствами лучевой защиты корабля.
– Проще говоря, наш с Онри «склад чертобоек», – дополнил Щербаков.
– Почему именно «чертобоек»? – поинтересовался Шон.
– По аналогии с «мухобойками», – серьёзно ответил Сергей, вызвав очередной смех.
– Извините, что нарушу всеобщее веселье, но у меня вопрос.
К всеобщему удивлению, Дженни не ограничилась вопросом с места, а вышла к схеме, чтобы показать всю серьёзность той проблемы, которую она хотела бы обозначить.
– Я, как биолог, уверена, что этого парника не хватит для полного воспроизводства продуктов питания и запасов кислорода. В лучшем случае, мы можем рассчитывать на двадцать, максимум двадцать пять процентов от необходимой нормы?
– Но, Дженни, вы же видите, что дополнительных площадей нет, да и запасов продовольствия с кислородом нам хватит на два планируемых полёта. – Спокойно, но твёрдо отпарировал Крис.
– Как говорится: «Человек предполагает, а бог – располагает». Вам не кажется, что вы слишком беспечны в вопросах жизнеобеспечения экипажа, слишком надеясь на надёжность техники и милосердие космоса, а ведь, ждущая нас реальность, – это не компьютерные игры.
Неожиданные, жёсткие слова Дженни, словно холодный душ, отрезвили всех сидящих. Наступила жуткая тишина.
– Извините, что напугала вас, но мне показалось, что все мы забыли о той ответственности, которую возлагает на нас всё человечество. Этот раёк, с пляжем и беседками для посиделок и баек, усыпил в нас чувство естественной опасности перед космосом, к которому наши древние предки относились с гораздо бoльшим уважением, отдав его богам.
В очередной раз Дженни поразила своих друзей. На этот раз, своим глубоким, философским пониманием окружающего мира.
– Дженни, огромное тебе спасибо, за наше своевременное пробуждение от беспечности. Вы абсолютно правы во всём. Однако давайте посмотрим, что мы можем сделать для увеличения размеров оранжереи? Вы сами видите, если мы используем под оранжерею игровую и комнату отдыха, которыми можно пожертвовать, я не уверен, что это существенно изменит ситуацию, но это гораздо лучше, чем было.
– Крис, вы всё ещё не осознали всей серьёзности проблемы. Я не собираюсь торговаться с вами за несколько дополнительных метров. В этом вопросе половинчатого решения нет, мои претензии слишком серьёзны – это наша продовольственная и кислородная безопасность. Нас много, давайте посидим и подумаем, как значительно увеличить площадь оранжереи. В противном случае, наша экспедиция будет обречена, если не на крах, то уж на голод и кислородный дефицит, точно.
Кто бы мог предположить, что эта скромная, тихая, почти незаметная среди других членов экипажа девушка, способна так настойчиво и твёрдо отстаивать свою позицию, выставляя для её защиты неоспоримые аргументы.
– Дженни, простите, я действительно не включился в проблему. Давайте думать. – Крис бросил на девушку взгляд полный восхищения и уважения, вызвав её смущение.
Вопрос оказался столь непростым и серьёзным, что появились сомнения в реальности самой экспедиции. Ощущая всем своим телом, нависшую над всем проектом опасность потери веры в его состоятельность и безопасность, Крис предложил урезать на треть площади всех помещений второго этажа, включая каюты.
– Об этом варианте можете забыть раз и навсегда. – Заявила Туна. – В таких клетках нечем дышать, и вы, Крис, знаете об этом не хуже меня.
Удивительно, как в критических ситуациях проявляются скрытые качества и возможности человека. Дженни и Туна – две тихие, на вид, слабые и беззащитные девушки, словно, древние амазонки, бросили вызов мужчинам, поставив их в трудное положение обороняющихся.
– Крис, а что если попробовать уменьшить ширину коридора и диаметр центрального, пилотского зала, тогда можно будет заузить все помещения по линии окружности звездолёта, но вытянуть по его радиусу?
– Шон, идея не плохая, но этого нельзя делать. В экстренных ситуациях может возникнуть толкотня и замешательство. – Крис Ланц ощутил, что они близки к тупиковой ситуации.
