губ. – Прошу, выслушайте меня. Вы поразили меня в самый первый день, как я увидел вас на острове. Туна, вероятно, я однолюб и фаталист. Я это понял тогда же, когда впервые увидел ваши удивительные, топазовые глаза, губы, вас.
Через несколько дней, максимум, недель, мы улетаем, чёрт знает куда, и неизвестно, вернёмся ли на Землю. Впрочем, даже если это случиться, ещё не известно, что нас ждёт в том будущем, к которому мы так страстно стремимся.
Впрочем, одно из этого будущего я знаю, точно. Я люблю вас, Туна, и прошу вас стать моей женой, здесь, на Земле, пока мы имеем счастливую возможность создать нормальную, земную семью. Так выходит, что у вас практически нет времени на раздумье. Согласны ли вы, стать моей женой? Я предлагаю вам своё сердце и безграничную защиту от любых опасностей космоса. Ради вас, Туна, я готов пожертвовать собой, отдать свою жизнь ради вашего счастья и спокойствия. Вы – единственный смысл моей жизни. Туна, я жду вашего ответа.
Онри был серьёзен, в его карих, печальных глазах не было страсти и пылкости влюблённого юноши. Его глаза были наполнены нежностью, любовью и заботой.
– Я согласна стать вашей женой, Онри. Возможно, это судьба, и я то же фаталистка, как и вы. Я верю вам и знаю, что полюблю вас так же сильно и навсегда.
Он осторожно наклонился к ней, и их губы легко, нежно соприкоснулись.
– Моя, Туна, любимая и жена, – нежно прошептал он.
– Онри, мой муж навсегда, – так же тихо ответила она, и их губы вновь коснулись друг друга…
Онри лёг рядом Туной, нежно положив свою руку на её талию. Девушка нежно прижалась к его сильному, излучающему надёжность телу. Им было хорошо, но мойра Лахесис уже назначила новый жребий, Клото вплела его в нить их жизни, а Атропос неотвратимо устремилась в будущее, чтобы найти в нём то место, в котором богиня случая Тиха назначит время сбора законной дани за бездумно сказанные слова и клятвы.
Впрочем, всё это их не касалось, они были счастливы. Тихо плескался океан, отгоняя грустные мысли. Из своего тихого уголка любви и счастья они обратили взоры на своих друзей, которые давно и достаточно весело обсуждали различные названия звездолёта.
Щербаков, который к всеобщему удивлению молчал и не участвовал в этом довольно бурном мероприятии, а был занят, исключительно, пересыпанием песка из ладони в ладонь, неожиданно для всех, внёс свою лепту, дождавшись, когда все идеи иссякли.
– Странно, но вы, наверное, забыли, что на Конгрессе мы уже голосовали за название корабля? Лия, если я не ошибаюсь, то именно ты предложила его?
– Что? – девушка не успела отойти от смеха и, поэтому, не расслышала слов Сергея.
– Я говорю, что ты сама дала название нашему звездолёту на Конгрессе. Как ты могла это забыть?
По интонации Сергея Лия поняла, что она серьёзно обидела его своей несерьёзностью и забывчивостью. В такие минуты, когда она попадала в глупое положение, в ней вскипала итальянская кровь, толкая её не на извинения, а в атаку.
– Серёжа, я слишком скромна, чтобы навязывать своё название всему экипажу. Я уверена, что каждый имеет право высказать собственное мнение.
Теперь Щербаков попал в аналогичное, неловкое положение. Ведь единственной причиной, почему он напомнил Лие о Конгрессе, было его желание дать звездолёту именно её название, которое ему самому очень сильно запало в душу.
– Согласен, но я был уверен, что тогда, во время работы Конгресса, название было утверждено официально, – попытался скрыть истинные мотивы своего поступка Щербаков.
– Сергей, Лия, может быть, вы поделитесь с нами своей информацией, ведь не все из нас присутствовали на заседании вашей секции, – прервал их бессмысленные пререкания Крис Ланц.
К всеобщему удивлению, оба спорщика молчали не способные произнести то, что от них ждали. Сергею неудобно было перед Лией, а она, в свою очередь, стеснялась навязывать друзьям своё название, считая это несправедливым и нескромным.
– «Нить Ариадны», именно так решено было назвать наш звездолёт, – нарушил тишину Онри.
Ведь он, как и спорщики, был активным участником тех событий на Конгрессе, когда проходило голосование за название звёздного корабля.
– Говорю это с полной ответственностью, как очевидец и свидетель тех памятных, я бы сказал, исторических событий. – Лия и Сергей так красочно взглянули на него, что он поспешил исправиться. – Извините, как активный участник тех событий.
Голосования не было, посидев ещё немного, решили остановиться на этом красивом и весьма точном названии – «Нить Ариадны».
Клятвы, клятвы – слова, слова… Даже красивые слова могут быть опасны, как остро отточенное лезвие, если они замешаны на далёких преданиях и мифах. Нить Ариадны – моток нити, выведший Тесея и его спутников из лабиринта Минотавра. Впрочем, оборвись эта тонкая прядь, и участь героя была более печальной.
Весёлый смех, плеск океана, любовь, влюблённость и радость верной дружбы отвлекли от мрачных размышлений о нити, мойрах и лезвии судьбы, способного рассечь даже самую крепкую пряжу…
Часть XVIII
Глава 41
До старта звездолёта оставались считанные дни. Странно, но предчувствие скорой разлуки с родной планетой, ещё больше сплотило экипаж. Всё чаще они виделись не в лабораториях и коридорах, а в холле у телевизора, в беседке, или на берегу океана. Однако, самое удивительное, что у многих из них проявились, а точнее, появились различные хобби.
Сергей и Анни удивили всех своим незаурядным упорством в рыбной ловле. Началось всё с того, что они отыскали заросли молодого бамбука и срезали там несколько тонких, но довольно длинных побегов. Очистив их от листьев, они выставили будущие удилища «на просушку», как пояснил сам физик, привязав бамбуковые побеги шпагатом к стволу пальмы, для чего Щербакову пришлось вытаскивать из своей лаборатории лестницу-стремянку.
В течение последующих двух дней, пока шёл процесс сушки будущих удилищ, будущие рыболовы озаботились изготовлением их оснастки. Обладая незаурядным талантом контактёра, Сергей вошёл в доверительные отношения с местным населением, в лице охранника на въездных воротах Центра, и тот привёз ему «из города», как пояснил физик, леску и крючки.
Узнав об интересе русского к рыбалке, охранник предложил Сергею купить телескопические удилища, со всей оснасткой, полностью готовые для рыбалки. К огромному удивлению привлечённого «снабженца», Щербаков наотрез отказался от этого предложения, попросив «достать» ему леску и крючки.
– Извините, Сергей, но откуда я должен достать крючки и леску? В кармане у меня, их нет. А, понял, вы их случайно уронили, и они упали в щель между половицами в домике нашего пропускного пункта?
– Послушайте, Смит, причём тут ваши карманы и щели на полу? Я прошу вас купить мне леску и крючки.
– Извините, Сергей, но первый раз вы попросили меня достать, а не купить их.
Только сейчас до Щербакова дошло, как скуден английский язык, в котором каждому понятию отводиться не более, чем одно слово-определение.
– Богатый русский язык: «Три слова, а, сколько сочетаний?!» – по-русски сказал физик и добавил, но уже по-английски. – Извини, Смит, я плохо знаю английский, ошибся глаголами.
Данное объяснение вполне удовлетворило озадаченного Смита, и он пообещал привезти заказанное сразу же после обеда. Пожав руки, в знак согласия и обоюдного взаимопонимания, Сергей дождался ухода Смита и с сожалением вздохнул.
– Эх, вы, жертвы капитализма, даже слова «достать» не понимаете? Дети, да и только – жизни не знают.
Как и пообещал, охранник ждал русского физика возле входа в столовую. Передав купленные леску и крючки, и получив серьёзные чаевые, он ещё раз поинтересовался, не купить ли поплавки и грузила, на что получил отрицательный ответ. Вздохнув об упущенной возможности получить ещё одни богатые чаевые, Смит удалился, удивляясь странной щедрости русского, который мог купить себе готовые удочки с тех денег,
