— Вы забыли попробовать его на вкус, — тоненько засмеялся Ступорс, и как раз в этот момент доктор внезапно хлопнул себя рукой по лбу.
— Боже, какой я идиот! Это же просто, как репка!
— Что, что такое? — забеспокоился Ступорс. — Ничего не понимаю!
— Да тут и понимать нечего, — развел руками Одингот. — Надо еще раз проверить показания вашего «ценного» свидетеля.
Что вызвало сомнения знаменитого сыщика?
Доктор обратил внимание на то, что если внимательнее вглядеться на телефонный номер, записанный Скабрези, и не обращать внимание на тире, то его можно прочитать и как слово ЛОЖЬ.
СОМНИТЕЛЬНЫЙ ПОДАРОК
Под утро доктору Одинготу приснился удивительный сон. Будто бы летит он на самолете какой-то допотопной конструкции и вдруг видит пролетающую мимо на помеле ведьму поразительной красы. Ведьма сладострастно улыбается и тянет к доктору свои губы, которые, постепенно удлиняясь, превращаются чуть ли не в хобот. Объятый неожиданной страстью, Одингот бросает штурвал и тянется к хоботу навстречу, едва не вываливаясь из пилотской кабины. И в тот самый момент, когда губы влюбленных соединяются, раздается страшный звон и ведьма на своем помеле с диким воем срывается в штопор. Прощай, любимая, успел подумать несчастный доктор и… проснулся.
Прямо над ухом оглушительно дребезжал телефонный звонок. Кто-то отчаянно домогался Одингота, бесцеремонно вторгаясь в его личную, пусть и виртуальную, жизнь.
— А вдруг это она? — стукнуло в голове не совсем еще проснувшегося сыщика, и он машинально протянул руку к трубке.
— Доброе утро, доктор! — ласково проскрипела трубка до боли знакомым голосом инспектора Ступорса. — Поздравляю с днем рождения!
— Какой еще день рож… — начал было доктор, но тут же все вспомнил. — Ах, да. — От огорчения трубка чуть не выпала из вмиг ослабевшей руки Одингота. Стоило только представить вереницу родных и знакомых с неизменно глупыми подарками и еще более глупыми поздравлениями. — Спасибо, инспектор, — обреченно пробормотал он, — я надолго запомню этот ваш звонок!
— О-о, это что! — радостно закудахтал Ступорс. — Мы с ребятами из управления приготовили вам такой подарок. Закачаетесь!
— Я уже предвкушаю, — почти застонал именинник. — Наверно, история нашего полицейского управления за последние сто лет?
— А вот и нет, — захихикала трубка. — Это старинная монета.
— Монета? — поразился доктор, известный своей страстью к нумизматике.
— Ну да, — заливался Ступорс на другом конце провода. — И очень редкая. Итальянская. Причем юбилейная. Издана в год 2000-летия Юлия Цезаря. Кстати, вы знаете, что император родился в сотом году до Рождества Христова?
— Разумеется, — буркнул Одингот. — А почему они так поздно спохватились с юбилеем?
— Не знаю, — журчал Ступорс, — но на монете так и написано: «1900 г. — 2000 лет со дня рождения Цезаря». Коллекционер, что продавал ее, сказал, что эта монета уникальна и сначала заломил безумную цену. Но я его уломал, — продолжал тараторить инспектор, — и он уступил ее за 4000 доблей. Мы с ребятами скинулись, и теперь она у меня. А через час будет сиять в вашей коллекции!
— А вы запомнили приметы этого вашего коллекционера? — вкрадчиво поинтересовался доктор, неожиданно прерывая Ступорса.
— То есть, — обиделся тот. — Вы что можете определить подлинность монеты по телефону?
— Это как раз тот самый случай. Так что боюсь, что ваш подарок будет сиять в коллекции подделок.
Почему знаменитый сыщик усомнился в том, что монета настоящая?
Дело в том, что от сотого года до Р. Х. до 1900-го после Р. Х. не 2000 лет, а 1999! Это объясняется отсутствием нулевого года в нашем летоисчислении. Поэтому, например, между пятым ноября 1-го года до Р. Х. и пятым ноября 1-го года после Р. Х. не два, а один год.
УГОРЬ В СУНДУКЕ
Суперсовременная тюрьма Святого Пантелеймона, прозванная в народе «сундуком», считалась образцовой и полицейскими и уголовниками. При этом руководство тюрьмы особенно гордилось тем, что за 10 лет ее существования не было сделано ни одной попытки побега. «Нашим клиентам так нравится здесь, — любил повторять начальник „сунлука“, — что они не побегут отсюда и при открытых запорах».
Поэтому побег заключенного W314, известного афериста по кличке Угорь, прозвучал как гром среди ясного неба. Поднятые по тревоге спецподразделения два дня прочесывали окрестности «сундука», но безрезультатно. Были проверены адреса всех знакомых и родственников Угря, но с тем же успехом. В конце концов, инспектор Ступорс и доктор Одингот, расследующие дело о побеге, решили навестить расположенный в жуткой глуши охотничий домик беглеца.
Трясясь в полицейском джипе, Ступорс рассказал Одинготу, что в радиусе десяти километров от берлоги Угря никто не живет и уже несколько месяцев, с момента поимки ее владельца, здесь не ступала нога человека. Подъехав на место, сыщики увидели приземистый кирпичный домик с наглухо закрытыми ставнями.
Оставив сержанта Гризли с двумя полицейскими снаружи, инспектор и Ступорс осторожно поднялись по скрипучим ступенькам крыльца. Немного повозившись отмычкой в замке, Ступорс распахнул тяжелую входную дверь.
— Прошу вас, — он сделал приглашающий жест, предусмотрительно пропуская коллегу вперед. Усмехнувшись, доктор Одингот решительно зашел внутрь и, пошарив рукой по стене, щелкнул выключателем.
Помимо маленькой кухни в домике еще была комната, скромно, но со вкусом обставленная. Удобный стол ручной работы, старинный венский стул с гнутыми ножками, пышная кровать, покрытая белоснежным покрывалом, тяжелые шторы на единственном окне, книжная полка, украшенная «Уголовным кодексом» и часы на стенке. Давно застывшие стрелки показывали три часа.
— Интуиция подсказывает мне, что здесь кто-то есть, — пробормотал Одингот, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Вы как всегда правы, доктор, — тоненько засмеялся Ступорс, кивнув головой
