Он пред студенческой толпоюНебрежно бросил свысока:Пройдет два месяца — звездоюНа отвороте пиджакаБлеснет значок. Студенты робко,Но все же спорили. «КоробкуКонфет иль пиво ставлю я!» —«Что ж, принимаем». — «Ну, мояПобеда будет». И без счетуОн начал заключать пари,И скоро кружек сотни триНабралось. Бодро за работуНелегкую принялся онИ ездить стал на стадион.IXТак год прошел. Но результаты...О них и говорить смешно,А обнаглевшие ребята уж пиво требуют давно.Но нос свой он высоко носит,Лишь на два дня отсрочки проситИ обвинять во всем готовСвоих ленивых тренеров.Евгений обратился к Саше:«Я слышал, ты все нормы сдал,Мне это Гаврик рассказал.А может, пиво будет наше?»«Слабец» — Шершевский отвечалИ длинным носом покачал...X«Но почему, — читатель спросит,— О юных девах слова нет?Где пол прекрасный? Он приноситНам столько радостей и бед!Так отчего же из поэмы,Которую с восторгом все мыЧитаем, не глядит на насЛукавство темно-карих глаз?»Сказать по правде, мы робеемПеть деликатный сей предмет.Но коль пути иного нет,Что ж, мы напишем, как умеем.Но нам кончать приходит срок,Тем более — звенит звонок.
Песнь третья
Люблю тебя, Петра творенье.
(А. С. Пушкин — А. П. Керн)IКак звать ее? Марусей? Анной? [54]Ба! Таней! — Именем такимСтраницы нашего романаНе первые мы освятим.Оно приятно, очень звучно,И с ним должны быть неразлучныПечальный нрав и томный вид,Зелено-желтый цвет ланит,Простуда при любой погоде,Трех нянь докучливый надзор,Роман Жанлис и прочий вздор,Но нынче все это не в моде,И девушка в наш юный векВполне нормальный человек.IIИтак, она звалась Татьяной.Ее восторженный поэтСравнить решился бы с Дианой —И алых губок яркий цвет,И глаз лазурное сиянье,И томной груди [55] трепетанье —Все взоры привлекало к ней.Она была всего милей,Когда на лекции сиделаИ, чуть головку наклонив,Спеша, писала вкось и вкривь,Меж тем как вкруг нее гуделаТолпа студентов. Как пчела,Она прилежная была.IIIНеглинкин стройностию станаИ блеском хладного умаМечты невинные ТатьяныСмутил. Не ведая сама,
