границу с Чечней. При этом мы не собираемся только мужеством российских ребят защищать свою землю. Мы готовы сами активно участвовать в охране своей земли, целостности и единства Дагестана».
Мужественный, умудренный жизнью человек и опытный политик, Магомедали Магомедов заявил на этом заседании о создании в республике отрядов самообороны, которые были бы подчинены военкоматам и райотделам милиции. Для него не было сомнений в том, что только народ способен воспрепятствовать развитию событий по чеченскому варианту, на который рассчитывали боевики и религиозные экстремисты.
Агрессия против Дагестана была охарактеризована как запланированная и имеющая явную тенденцию к расширению. Хорошо вооруженные боевики имели современные средства связи и передвижения. Значительную часть их составляли наемники из среднеазиатских и арабских стран.
В Постановлении Госсовета «Об обстановке в Цумадинском районе и неотложных мерах по обеспечению безопасности республики и ее граждан», принятом в этот день, указывалось:
«…События, произошедшие в Цумадинском районе 2–3 августа 1999 года, являются открытой вооруженной агрессией экстремистских сил против Республики Дагестан, откровенным посягательством на территориальную целостность, основы ее конституционного строя, жизнь и безопасность жителей республики.
…Обратиться к Президенту Российской Федерации и Правительству Российской Федерации с предложением о необходимости принятия неотложных мер по защите территориальной целостности и основ конституционного строя Республики Дагестан и Российской Федерации.
Исходя из понимания чрезвычайной сложности складывающейся обстановки и ответственности переживаемого республикой момента, МВД и Военному комиссару Республики Дагестан совместно с администрациями городов и районов в кратчайшие сроки принять меры к созданию отрядов самообороны из числа военнослужащих запаса и местных жителей, прошедших соответствующую подготовку. Обратиться к Правительству Российской Федерации с просьбой о выделении оружия для бойцов отрядов самообороны».
«Моя совесть чиста, — сказал глава Госсовета Дагестана, завершая заседание, — я все сделал, чтобы не допустить кровопролития. Но эти люди пришли погубить наш народ…»
В дагестанских городах и селах у зданий администрации собирались местные жители. Просьба у всех была одна: зачислить в добровольцы и отправить на борьбу с захватчиками — ваххабитами и басаевскими шакалами. По-иному экстремистов не называли. Коварство чеченских боевиков, вторгшихся в Дагестан вместе с иностранными «псами войны», потрясло людей. Ведь именно Дагестан дал приют двумстам тысячам (!) беженцев из Чечни в середине 90-х годов. Но не с многострадальным чеченским народом связывали дагестанцы акт агрессии. Было понятно, что чеченские экстремисты и наемники, кроме всего прочего, служили оружием в руках тех сил, которые хотели начать «большую Кавказскую войну», в которой Дагестану отводилась особая роль.
С учетом складывающейся обстановки 102-я бригада внутренних войск МВД России, дислоцирующаяся в Махачкале, была переброшена в Цумадинский район. Глава администрации Махачкалы Саид Амиров объявил о наборе добровольцев в интернациональную бригаду. На главной площади Махачкалы собрались сотни крепких мужчин с просьбой вооружить их и отправить к месту боевых действий для защиты республики от боевиков и ваххабитов. От гостиничного комплекса «Кавказ», где находятся республиканский и городской советы воинов-интернационалистов, не расходились ветераны Афганистана, которые знали, что их помощь понадобится в первую очередь. Все управленческие структуры города, службы жизнеобеспечения, без всякого приказа сверху, перешли на круглосуточный режим работы.
В Цумадинский район прибыли заместитель министра МВД России В. Овчинников и министр МВД Дагестана А. Магомедтагиров. Вместе с ними в район вылетела группа специалистов Министерства обороны России.
Жители Цумады, выразив свое полное доверие милиции и армии, одобрили размещение частей внутренних войск России по границе с Чечней, а руководство района доложило о готовности предоставить войскам места для размещения и организовать продовольственное снабжение.
Последующие два дня прошли в Цумаде относительно спокойно. Внутренние войска и милиция занимали отведенные участки границы, развивали сеть инженерных сооружений, добивались четкого взаимодействия. Но в целом по республике картина вырисовывалась весьма тревожная.
В соседнем с Цумадинским Ботлихском районе экстремисты открыли огонь по наряду милиции. Произошло это на дороге Кенхи — Годобери, что вновь подтверждало, что в чеченском селе Кенхи находится крупное бандформирование. В перестрелке двое бандитов были убиты. Ночью 5 августа со стороны Чечни был обстрелян контрольно-пропускной пункт вблизи города Кизляр. В это же время в городе Буйнакске экстремисты совершили очередной огневой налет на расположение отдельной мотострелковой бригады.
По жилому городку воинской части было выпущено восемь мин, еще одна разорвалась в парке, повредив боевую машину пехоты. У человека, далекого от военных дел, мог возникнуть вопрос: откуда в Буйнакске, сердце Дагестана, в 80 километрах от границы с Чечней, появились вражеские «кочующие минометы»? Для «силовиков» же секрета не было. Вблизи Буйнакска, в так называемой Кадарской зоне, в течение нескольких лет создавалась религиозно-экстремистская «ваххабитская крепость» в селениях Чабанмахи и Карамахи. Международный террорист Хаттаб был здесь настолько желанным гостем, что за него даже выдали замуж девушку из «хорошей семьи». Местные ваххабиты и поддержали чеченских бандитов обстрелом воинской части, пытаясь воспрепятствовать переброске войск через Буйнакск в Ботлихский и Цумадинский районы.
Что скрывать, опорные точки у агрессоров в Дагестане были, о них знали и политики, и военные, но до поры решительных действий не предпринимали. Кто-то не хотел «скандала», надеясь на силу убеждения, другие не имели соответствующего приказа.
Тактика экстремистов, действовавших с территории Чечни и внутри Дагестана, была не нова: дерзкий налет, обстрел, террористический акт и стремительный отход. Агрессоры явно пытались парализовать волю руководства Дагестана, сломить решимость его народа к сопротивлению, заставить силовые структуры, и, прежде всего военных, нервничать и вести себя неадекватно: «затыкая дыры» в границе, «бить по хвостам». Но расчет не оправдался.
К лету 1999 года в СКВО среди генералов и офицеров, имеющих право на приказ ввести части в бой, не осталось «кабинетных стратегов». Поэтому экстремисты не сумели нарушить единого плана, который уже воплощался в жизнь и политиками, и генералами, и народом Дагестана, не желающим жить в шариатском раю, где роль пророка Мухаммеда отводилась любителю публичных казней Хаттабу. И ничего, кроме анекдотов, не вызвало в республике обращение к дагестанцам некоей «Исламской Шуры Дагестана», издавшей в августе «Декларацию о восстановлении исламского государства в Республике Дагестан». Из декларации «торчали уши» чеченского идеолога Мовлади Удугова. Шуру быстро окрестили «шурой балаганной», по аналогии с персонажем незадачливого жулика из «Золотого теленка», со смехом цитируя ее шариатские предписания и требование немедленного «газавата» — священной войны с неверными. В том, что неверные, не чтящие законы Ислама, пришли из Чечни, народ уже знал, а насчет «газавата» Совет алимов Дагестана, состоящий из наиболее уважаемых общественных и религиозных деятелей, заявил, что для оного, как и для шариатской республики, в Дагестане нет ни условий, ни предпосылок.
К исходу первой декады августа развитие военной обстановки в республике полностью взяли под контроль такие знающие регион военачальники, как начальник Генерального штаба Вооруженных Сил России генерал армии А. Квашнин, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал- полковник В. Казанцев, его заместители генералы Г. Трошев, В. Булгаков, начальник ракетных войск и артиллерии округа В. Боковиков, военком Республики Дагестан генерал-майор М. Тинамагомедов, главком Внутренних войск МВД В. Овчинников, министр МВД Дагестана А. Магомедтагиров. Основная тяжесть предстоящих событий ложилась на армию. Но она была уже готова к этому.
В «Военном вестнике Юга России» от 9 августа 1999 года ситуация нашла отражение в следующем виде:
«Соседняя Ичкерия давно уже напоминала банку с пауками. И есть два пути: либо поедать друг друга, либо выбираться за пределы и там продолжать бандитский промысел. В пользу второго исхода говорило все: и воинственные заявления о скором слиянии Чечни и Дагестана в единое исламское
