Цели информационного оружия могут находиться как внутри страны, среди населения и политических групп собственного государства, так и за его пределами.
«Информационное» общество в массе своей может быть достаточно необразованным, «темным», несмотря на возможность и умение пользоваться источниками информации, доставляемых современными высокими технологиями. Фактически США — именно такое общество, манипулировать сознанием которого можно с помощью примитивных приемов, не особо задумываясь о логике информационных воздействий, а ограничиваясь громкой фразой и голословными утверждениями, повторенными многократно.
Государство, какой класс не был бы господствующим, стоит на двух китах — силе и согласии. Соотношение их — не застывшее, однажды достигнутое состояние (гегемония, по определению Грамши), а динамичный, непрерывный процесс. По мнению А. Грамши: «Государство является гегемонией, облеченной в броню принуждения». Иными словами, принуждение — лишь броня гораздо более значительного содержания, а гегемония — это не просто согласие, но благожелательное, активное согласие, при котором граждане желают того, что требуется господствующему классу.
Убедить граждан в состоятельности гегемонии до такой степени, чтобы они пришли к согласию с властью с минимальной степенью принуждения, — забота власти. Инструментом подобного убеждения являются все богатые возможности современных информационных технологий.
6.4. Информационные «грабли» российской государственности
Расхожее выражение о том, что в России две проблемы — дураки и дороги, дополненное печальным восклицанием при обращении к своему сыну последнего российского царя: «Мне кажется, что в России только мы с тобой не воруем», часто применяются политиками при предельном сжато-шутливом описании разнообразных сторон экономической, социально-политической и нравственной жизни в России.
Грустные шутки царей и политиков несмотря на свою эпатажность в какой-то мере отражают реальную российскую действительность. Но в новое время они могу быть дополнены новыми высказываниями, например о «старых граблях» новой российской государственности.
Эти «грабли» — проблема учета и пропаганды глубинных чаяний народа, населяющего страну, реальных желаний, надежд и предпочтений общества. Принимая во внимание круг вопросов, рассматриваемых в данной главе, — это проблема стабилизации государственной власти за счет целенаправленной информационной поддержки конструктивных политических сил и кандидатов от этих сил со стороны действующей власти.
В течение столетий династии, правящие Россией, меняли своих представителей по воле небольшой группы высших государственных лиц, исходя из интересов этой группы. На первых порах для стабилизации царской власти хватало формального религиозного одобрения персональной преемственности властных полномочий, плюс жестокие меры подавления инакомыслия. Проблеме информационной безопасности власти не придавалось особого значения. Позднее проблема решалась с использованием законодательно оформленных запретительных мер, а информационные акции по убеждению населения носили формальный характер с упором на традиции российской государственности, реализовывались через религию и образование или посредством бессистемных частных информационных проектов. Подобный подход обеспечения информационной безопасности государства в силу своей консервативности порождал практические действия, не соответствующие реалиям нарастающей динамики социально-политических изменений, что в итоге явилось одной из причин крушения монархии.
Примерно аналогичная картина наблюдалась в советские времена, когда, несмотря на наличие виртуальных выборов, у народа никто не интересовался тем, как ему живется при нынешнем правителе и хочет ли он примерно такого же после ухода предыдущего по тем или иным причинам. Объективно верным считалось соблюдение преемственности идеологических и экономических установок социализма, а вопросы персональной власти решались в результате внутрипартийной борьбы политических кланов. В СССР, в поздний период его существования, проблема информационной безопасности власти решалась на основе догматических установок, то есть фактически никак не решалась.
Технология идеологической поддержки государственного строя строилась на долбежке догм или упоре на внешние эффекты, демонстрирующие преимущества советского общества по вопросам, далеким от фундаментальных предпочтений в жизни рядового обывателя, составляющего основное население страны. Идеологические воздействия были ориентированы на идеализированную модель советского человека, которого и перевоспитывать-то не требовалось.
Итог — крушение советского строя и распад СССР в результате слабой информационной атаки при практическом отсутствии реального информационного противодействия со стороны государственных структур.
Новые демократические институты Российской Федерации, ограниченные отсутствием исторически сложившихся традиций политической корректности, неразвитостью внутреннего законодательства, регулирующего избирательный процесс, наличием глубинных национальных противоречий, острым противостоянием политических сил пока не могут полностью обеспечить объективного учета общественных оценок успешности власти в условиях принципиальной политической борьбы.
Единственным достижением новой эпохи российской политики является отказ от полного игнорирования народного мнения путем перехода к процедуре реального манипулирования этим мнением.
Принятие законов, декларирующих независимость СМИ от государственного влияния, на почве реальной российской государственности делает СМИ независимыми только от действующей власти, если эта власть в точности следует конституционному пониманию закона и порядка. В силу сложившихся обстоятельств в стране нет эффективных механизмов обеспечения информационной безопасности власти в государственно-идеологическом смысле. У высшей государственной российской власти, какой бы хорошей она не была, от согласованной массированной информационной атаки финансовых групп, сосредоточивших в своих руках влияние на СМИ, фактически есть очень слабая защита в виде небольшого числа непопулярных официальных изданий, телеканалов и оперативных выступлений первых лиц государства по телевизору, радио (следует помнить, что Президенту СССР М. С. Горбачеву такие выступления популярности не прибавили) или в сети Интернет.
Региональные представительства высшей государственной власти вообще лишены законных PR- ресурсов, поскольку в бюджете полпредств на это дело не предусмотрено практически ощутимых средств. Представители президента в федеральных округах — естественная цель для сил, желающих через них скомпрометировать президента.
Инициировать информационную атаку на государственную власть может любая политическая оппозиция. Избежать серьезных политических катаклизмов с большим трудом удалось в середине 2002 года, когда после пяти голосований с большим трудом российскому парламенту удалось собрать несколько дополнительных голосов для преодоления критической ситуации в связи с общероссийским референдумом, которая вполне могла расколоть страну на две непримиримые части.
Еще раньше офицеры Вооруженных сил, помнящие о прошлой славе Советской Армии, вполне могли откликнуться на призыв покойного генерала Рохлина, весьма решительно требующего государственных преобразований в интересах большинства российского народа.
Напряженные информационные ситуации возникают при обсуждении национальных вопросов, вопросов политического строительства, религиозных проблем, решении пограничных проблем, проблем воссоединения государственных образований, проблем суверенитета, разоружения или вооружения, социально-экономической политики и множества других проблем в жизни общества и государства. И в большинстве случаев широкое обсуждение государственных проблем проходит как бы помимо заинтересованных государственных структур.
Официальных выступлений политиков часто недостаточно для убеждения общества. В информационном противостоянии, при равном информационном вооружении и активности одерживает победу та политическая сторона, которая занимает более нравственную позицию. В противном случае, в
