предлагающие приобрести сувениры и памятные подарки: здесь и цветные альбомы с фотоснимками и открытками, и статуэтки, и художественная вышивка, и резные фигурки, и масса всякого рода безделушек, которые выполнены с мастерством и вызывают интерес прохожих. Изготовлением сувениров и художественных безделушек заняты многочисленные предприятия, целые отрасли кустарной промышленности Японии.
Само собой разумеется, что на японских островах нет недостатка в таких заокеанских туристах, которые везут в своих сумках не только контракты на производство вооружения и боеприпасов, но и разного рода планы создания новых морских и авиационных баз на японской земле. В тенистых двориках и чудесных садах, в чайных домиках и ночных клубах Токио заморские вояжеры, высокорангиро-ванные представители Пентагона и доверенные лица «делового мира», выполняющие обычно функции организаторов разведывательной службы, осуществляют далеко не безобидный зондаж и сговариваются о чудовищных планах милитаризации и новых авантюрах агрессивной войны. Здесь также нередко можно видеть целые вереницы пресыщенных туристов, заокеанских толстосумов, жадных до экзотики и всякого рода зрелищ. Они, разумеется, не утруждают себя праздными мыслями, не занимаются поисками причинной связи существования в Японии социальных контрастов и раздирающих общественных противоречий. Они заняты в Японии иными мыслями и делами. У них свои цели: беззастенчивый грабеж и нажива на всем, что способно приносить барыши.
Подобно многим замковым и храмовым городам Японии, и в частности таким, как прославленные Киото и Нара, старинные храмы и кумирни являются едва ли не основной достопримечательностью и Никко. Здесь расположен один из главных местных храмов синтоизма, называемый Тосегу, что означает «Храм восточного сияния». Он находится у подножия высоких гор, покрытых снегом почти до самой подошвы. Вокруг густые заросли вековых криптомерии. Многим из этих гигантских деревьев насчитывается свыше трехсот лет. Лес криптомерии, занимающий площадь в 25 квадратных миль и насчитывающий 17 тысяч корней, составляет большую ценность храма. Жрецам не чужды интересы бизнеса: каждый ствол криптомерии сбывается ими не за одну сотню тысяч иен: как говорится, «сияние золота сияния Будды милее», потому что «в блеске золота и дурак умным кажется».
Храм был воздвигнут сегуном Хидэтада в XVII веке в честь Иэясу (1542—1616), первого сегуна из дома Токугава, основателя последней сегунской династии в Японии. Японская историческая традиция связывает с именем Иэясу заслуги в деле прекращения междоусобного кровопролития в стране, объединения феодально раздробленной Японии, экономического и культурного подъема. Храм строился с января 1635 по март 1636 года. В выполнении строительных работ храма, по данным японских источников, было занято в общей сложности 4 миллиона 541 тысяча 230 человек, а также израсходовано денежных средств, серебра и риса в перечислении на современные цены свыше 8 миллиардов иен. Крупнейшие японские архитекторы, скульпторы, резчики, художники были собраны со всей страны, чтобы выполнить «строжайшее повеление» о создании «величайшего мавзолея на всей земле». Было израсходовано «330 миль бревен», «шесть акров листового золота» – вот почему, как гласит японская поговорка, «у кого деньги, к тому и Будда лицом». Храм постоянно реставрируется, и эти работы не прекращаются в течение всего года. Только для текущих реставрационных работ храму ежегодно требуется три тонны лака, большое количество эмали, пять килограммов золота – «и позолота сходит»…
Храм Тосегу состоит из 28 основных сооружений и занимает площадь в 80 тысяч квадратных метров. За триста с лишним лет своего существования он перестраивался более двадцати раз. В отличие от других синтоистских храмов в Японии, стремящихся сохранить старинную простоту, этот храм старается прежде всего содержать все сооружения и их внешний вид в том первоначальном блеске, в каком храм был по окончании строительства. Еще до того, как посетить храм Тосегу, мне приходилось слышать от японских архитекторов и художников самые восторженные отзывы относительно его изумительной архитектуры, уникальных скульптурных ансамблей, резных фресок и художественных панно, являющихся типичными для периода Эдо (1603—1867), когда господствовал сегунат Токугава. Храм Тосегу поистине представляет собой великолепное творение старинных японских мастеров, поражающих своим тонким, ажурным искусством резьбы и лепки, применения эмали и лака, высоким эстетическим вкусом.
Мы поднимаемся по широкой каменной лестнице и оказываемся у главных ворот храма, построенных в виде двенадцатиколонного двухъярусного сооружения. Ворота имеют два названия: Йомэймон, «Врата солнечного света», и Хи-гурасимон, «Врата целого дня», то есть такие ворота, что человек, зачарованный этим прекрасным зрелищем, забывает о времени и стоит, любуясь им, целый день. Ворота украшены многочисленными фигурами из твердого дерева, прекрасной резной работы. Здесь и мифические животные, среди которых грозные драконы с разъяренными пастями, и диковинные птицы, и редкостные цветы, и играющие дети, и древние старцы, олицетворяющие мудрость и бессмертие. Весь этот грандиозный мир флоры, фауны и образов людей, созданный филигранным резцом безвестных мастеров, помещается под массивным покрытием – шатровой крышей традиционной архитектуры, с тяжелыми перекрытиями и бронзовыми листами, выгнутыми в форме черепицы. Крыша, покрытая лаком и золотом, точно каравелла, словно взмывает своими изогнутыми конусами ввысь.
Главными, несущими на себе всю нагрузку сооружения колоннами являются массивные круглые столбы из твердого дерева. Тонкая резная вязь покрывает всю поверхность фронтальных колонн, которые, как и все сооружение ворот, сохраняются в их первоначальном виде. Каждая колонна увенчана резной фигурой мифического животного, обращенного к посетителям страшной обнаженной пастью. Эти мифические существа символизируют неусыпных стражей. Между колоннами под сводом по обеим сторонам восседают монументальные фигуры жрецов в древнем одеянии. А в проходе под аркой ворот колонны окрашены в красный цвет и с двух сторон установлены громадные фигуры «царя гуманности», покрытые яркой красной эмалью.
Грандиозное сооружение ворот, как отмечается в японской справочной литературе, выполнено в духе старинного зодчества – в «стиле Момояма», который часто называют японским барокко. И в этом содержится доля истины.
Вообще следует сказать, что в Японии всегда высоко ценили древнюю архитектуру, искусство, литературу и направляли в прошлом большие группы японских учащихся в культурные центры Китая, например Чанъань, Лоян, для получения образования и усовершенствования. Многое из древней китайской культуры и искусства сохраняется в Японии до сих пор. Китайские танцы Танской эпохи, например, продолжают исполняться в Японии и теперь, спустя более тысячи лет. В древней японской дворцовой музыке сохранились многие произведения Танского периода, в частности «Весеннее пение соловья», «Песня о победе Циньского ва-на», «Князь Лань Лин», «Баотоу» и др.
Все сооружение входных ворот покоится на огромных каменных плитах, соединенных между собой не цементом, поскольку его еще не существовало в период сегуната Току-гава, а толстыми свинцовыми прокладками.
Пройдя входные ворота, мы видим в одном из помещений храма едва ли не самый большой в мире паланкин – необыкновенно нарядные крытые носилки. Служитель храма пояснил нам, что этот паланкин выносится из храма в особо торжественных случаях, когда нужно переместить «живущую здесь душу Токугава». «Царственный паланкин» переносится восемьюдесятью человеками, а в торжественной процессии обычно участвуют около 1200 человек. «Одних носят в паланкинах, а другие носят паланкины», – вспомнилась мне японская поговорка.
Ежегодно 17 и 18 мая, а также 17 октября в храме устраивается грандиозный праздник. Этот
