– Сколько раз я и с тобой, Луценко, говорил, и в область, в министерство писал! – оправдывался Молодцов. – Ну скажи, Корней, разве не так?
– Я скажу, – поднимая руку, вмешался Антон Николаевич. – Писать и отписываться одно, а вот доказать и получить – совсем другое. Мы с вами доказали нашему правительству, что при закупке продуктов сельского хозяйства цены очень низки, это, безусловно, влияло на рентабельность совхозов и колхозов. Правительство пошло навстречу и повысило цены. Но оно не может это делать до бесконечности. Повышая цены, мы лезем и в карман государства и трудящихся. Мы варварски храним технику – так обвиняет нас корреспондент. Как, товарищ Молодцов, правильно это или нет?
– На бумаге все правильно, а вот когда нет денег…
– Старая, Иван Михайлович, песня, – прервал его Константинов. – Когда нам дали за это по загривку, мы начали просить средства. А вот совхоз «Приуральский», не дожидаясь кредитов, собственными силами сложил на целинных землях каменные столбы, сделал навесы, покрыл камышом, а кое-где возвел и саманные стены и хранит свою технику в сараях, под навесами, а не под снегом. У нас прорва камня, да и саман можем делать. Разумеется, есть тут и наша вина. Партийные органы за все несут ответственность. Но и вы, директора совхозов, такие же, как и мы, коммунисты, с вас нужно спрашивать в первую очередь, потому и поставлен так вопрос на нашей повестке дня. Где нужно, вы умеете брать за горло. Получаете от государства самую лучшую технику, иногда сверх всякой нормы, а обращаетесь с нею черт знает как! Прав в этом случае корреспондент или нет?
– Прав! Чего там толковать! – раздались многочисленные голоса.
– Плохо с жильем?
– Хуже некуда!
– С продуктами?
– Свое сальце жарим! – выкрикнул кто-то.
Слова попросил Спиглазов. Сжимая в руке мелко исписанные листки, он подошел к трибуне, расправил плечи, откашлялся. Одиноко сидевшая на пустующей скамейке Варвара, разодетая словно на свадьбу, прищурила темные глаза и насторожилась. Очень тягостным было для нее это собрание. Все, как будто назло ей, согласились с этим распроклятым писакой.
– Верно здесь сказал наш уважаемый секретарь райкома партии товарищ Константинов Антон Николаевич: у нас масса вопиющих недостатков!
Спиглазов говорил громко, отчетливо, но изрекал известные истины, и слушать его было неловко. Когда он закончил, директор «Степного» крякнул на весь зал и опустил голову. После Спиглазова выступали чабаны, механизаторы. Последние сдержанно поругивали главного инженера и расхваливали доброту директора: немало было сказано горьких слов в адрес сельхозуправления и министерства.
Никогда, ни на одном собрании не было столько выступающих, даже Соколов удивился такой активности. Раньше, чтобы заставить выступить рядового механизатора, надо было вести его к трибуне чуть ли не за рукав. Одним из последних слово взял Архип Катауров.
– Я, конечно, сторож, бахчевик, ну, другой раз и хлебушко приходится караулить, чтобы, конечно, вороны и галки не расклевывали, поросята своими носами не разворошили. Не знал, что Агафон Андрияныч у меня под боком свою статейку строчил…
– Ну и что бы ты с ним сделал? – желая посмешить присутствующих, спросил Пальцев.
– Что бы я сделал? Фактиков бы ему подкинул, да не таких шибко ученых, а похлеще. Тридцать девять гектаров арбузов засевал совхоз «Степной». Мы тоже тридцать с гаком маханули. Арбузы, ежели помните, Антон Николаевич, уродились один к одному, крупные, по всем бахчам, да и дыни тоже. Один запах на версту слышно было. А ведь все знают, что стало с нашими арбузиками, и опять же помалкивают. Почти все под снегом остались. Каково хозяйнуем, товарищи? Мне, конечно, скажут, что машин не было. Весь транспорт кинули на аврал, в глубинку: из степи, по грязи хлеб вывозили. Пока там возили, тут буран трах, и все задуло, занесло. А ить пахали день и ночь, бороновали залоги, потом два-три раза пропалывали, сколько трудов вложили, а все кошке под хвост!
– А на целине даже и хлеб под снег пошел! – крикнул Мартьян.
– То-то и оно! – подхватил Архип. – Тут, конечно, надо ставить вопрос не об одном нашем директоре, а обо всех нас, коммунистах. В сороковых годах мы какую войну выиграли! А теперь, в шестидесятых, хозяйничаем черт те как! Сеять сеем, а поля как удобряем? Все вилами да вилами навозик раскидываем.
– По-твоему, виноваты одни коммунисты? – спросил Спиглазов.
– А я всех наших совхозных активистов считаю коммунистами. И ты меня, Роман Николаевич, с этой позиции не сшибешь. Естькоторые и без партейных билетов, а люди самые первейшие. Одних, понимаешь, совесть не пускала, другим образование не позволило и всякое прочее… А вы не смейтесь. Я ведь тоже не ахти какой академик, и в партию вступал, когда у меня еще были целы обе ноги. Но не об этом сейчас речь. Сейчас надо думать о том, чтобы в будущем добро народное не транжирить, выращенное не сгублять, а сохранять по-хозяйски. Недавно на партейном бюро нашего управляющего, товарища Пальцева, разбирали, стружку снимали за то, что совхозные корма для своего скота берет. Вы тоже, товарищ Чертыковцев, про такие дела в своей статье намекаете. Все это правильно. Но если бы это был только один Пальцев! Как будто никому невдомек подсчитать, сколько коров и свиней кормится по личным дворам во всех наших четырех совхозах – вон какое наберется стадо! Я тоже козу и поросят держу. Само собой, не святым же духом питается мое порося. Корм нам совхоз не отпускает. А мы кормим, едрена корень, и боровичков, и подтелков, и индюков с гусаками… Волей-неволей приходится красть али покупать краденое, а это один хрен. А сколько же уплывает добра, если подсчитать, во всех совхозах? Ну, мне пора закругляться, иначе я тут наплету такой арихметики, что милицию звать придется.
Под всеобщий смех и хлесткие аплодисменты Архип сошел с трибуны, уселся на свое место и уже оттуда крикнул:
– Почаще надо, товарищ Константинов, такой актив собирать, и кое у кого ребрышки пересчитывать, и под кожу чуток впрыскивать для бодрости.
Когда шум улегся, выступил Молодцов. Он действительно сказал очень коротко, признав критику справедливой. Последним выступил Антон Николаевич. До сознания Агафона доходили слова секретаря райкома, говорившего о том, что партийные организации района руководят сельским хозяйством по старинке, кампанейски, от посевной до уборочной, до очередного решения Центрального Комитета. Секретари райкомов мечутся, как кочевники, с одного пастбища на другое, очертя голову несутся туда, где
