— Ты же спрашиваешь, где было легко воевать? Вот я и ответил.
— Да там была не война, а сплошное предательство! — возмущался Доватор и снова, обращаясь к начштабу, приказывал: — На привале рацию с капитаном Кушнаревым вперед на двух танках. Развернуть в районе Пашкове. К прибытию передового отряда иметь полные, уточненные данные о противнике. В Коробове сбор командиров дивизий, полков, начальников штабов и политработников. Срок для объявления приказа и совещания — двадцать минут. Помпохозам прикажи заложить в кухню порцион и варить на ходу. На привале тотчас же кормить людей. Старшин вперед — искать фураж. Сам не кушай, а коня накорми. Правильно я говорю, Сергей? — лукаво посматривая на коновода, спросил Лев Михайлович.
— Так точно, товарищ генерал. Конь, как душа, — покорми и трогай не спеша.
— Я тебе дам не спеша... — погрозил Доватор.
Шли уже четвертые сутки после начала операции. Буран стих. На просеках танки грузно давили толстый слой снега. Бездорожье задерживало их движение, и они начади отставать. На заболоченных местах приходилось делать гати и строить мосты. Вьюги снова сменились морозами. В голубом небе тонко курилось синеватое зарево. Конница, дробя белые горбатые сугробы, все шла и шла, останавливаясь лишь на короткий ночлег. Лагерь растягивался тогда на много километров вдоль просек и лесных дорог. Несмотря на усталость, кавалеристы, поблескивая клинками, звонко секли застывший на морозе кустарник и ветками кормили измученных коней. Иногда слышались смех, шутки и приглушенные, бодрящие душу военные песни.
Между деревьями ходили патрули, выискивая нарушителей маскировки, пытавшихся втихомолку развести костерок. Ругаясь беспощадно, они тут же затаптывали дымящиеся головешки.
— Да ты что, приказа не знаешь? — напирал Торба на Шаповаленко.
— Да я ж у кусте, — оправдывался Филипп Афанасьевич.
— Ну, что будем делать, Буслов? — спросил он, сдвигая на лоб кубанку.
Начинал одолевать холод. Разведчики по очереди отползали к коноводам и там, поплясывая вокруг деревьев, грелись.
Будь немцы похитрей, они могли бы прочистить лес с двух сторон и накрыть разведчиков, как кур. Слева уже начиналась яростная стрельба. Кушнарев понял, что противник, очевидно, встретился с передовым отрядом и завязался бой.
Так оно и было.
В штабе корпуса происходило нечто похожее на «панику». Совсем неожиданно исчез генерал Доватор. Бойцы взвода охраны сообщили, что генерал в сопровождении Шаповаленко пешком прошел в направлении штаба дивизии Тавлиева. Комиссар Шубин послал туда коновода Сергея, но тот вернулся ни с чем: генерала там не было.
— Капитан Курганов, почему вы не знаете, где генерал? — сердито спрашивал Шубин. — Вы-то должны знать. Вы понимаете, какая на вас лежит ответственность?
Курганов сумрачно молчал. От усталости он едва стоял на ногах, и Доватор разрешил ему отдохнуть, а сам в это время пропал. Что хочешь, то и делай!
— Как можно было отпустить генерала без охраны! Мы же находимся у врага в тылу. Рядовому командиру, не разрешаем отлучиться без двух автоматчиков, а тут генерал исчез, командир корпуса!
Едва ушел Шубин, явился взволнованный и разгневанный начальник штаба корпуса Андрей Николаевич Карпенков. От этого влетело еще крепче.
— Проспали, милейший, генерала?
— Никогда такого случая не было, товарищ полковник, — смущенно оправдывался Курганов, чувствуя, что он совершил непростительную ошибку.
— Что значит — не было? Если вы отдыхаете, сообщите дежурному командиру, прикажите, чтобы вас заменил начальник охраны или ординарец. Что, у нас некому позаботиться о комкоре? Неужели вы не понимаете: когда генерал работает, адъютант неотлучно находится при нем. Он может понадобиться каждую минуту.
— Но вы же знаете, товарищ полковник, генерал иногда садится работать и всех отсылает спать. Нельзя в таких случаях нарушать приказание.
— Именно в таких случаях и надо нарушать. А дежурный кто, дежурный? — горячился наштакор.
— Сегодня дежурил Шаповаленко.
— Я этому бородатому дам! Ищите генерала, где хотите.
Весь комендантский состав был поднят на ноги, искали по всем подразделениям, но генерала нигде не было...
Кушнарев продолжал лежать в кустах. Немцы двигались свыше двух часов. Наконец за лесным поворотом исчезла последняя машина. Илья приказал Буслову подводить коней.
Застоявшиеся кони, покачивая вьюками, резво бежали между деревьями. Чтобы быстрей доскакать, Кушнарев решил посадить немца на коня Буслова. Но впервые в жизни Буслов категорически воспротивился выполнить такое распоряжение.
— Что хотите, товарищ капитан, а посадить фашиста на своего коня не могу.
— Да у тебя же конь выносливее других. Я ж только поэтому, товарищ Буслов, — нерешительно проговорил Кушнарев.
— Я коня хранил не для того, чтобы фашистов возить, а чтобы бить их. Вы поезжайте побыстрее, а я его сзади буду конвоировать пешком.
— А если не доведешь? — усмехнулся Кушнарев.
— Это вы в каком смысле, товарищ капитан? Думаете, башку ему отрублю? Нет, товарищ капитан. У меня душа чистая. В бою, пожалуйста, а так нет надобности.
— Я не потому спрашиваю, — вспыхнул Кушнарев. — Сейчас одному конвоировать опасно...
На дорогу, точно с неба свалившись, в сопровождении Шаповаленко вышел генерал Доватор. Бурка его вся в снегу, лицо улыбающееся.
— Опоздали, голубчики. Мы тут со стариком вперед вас все разведали.
— Откуда вы, товарищ генерал? — изумленно спросил Кушнарев.
— Как откуда? Из разведки. Вот что, Кушнарев, — изменив тон, продолжал Доватор. — У кого конь добрей всех? Срочно нужно гнать в штаб.
— У меня, товарищ генерал. Садитесь, — предложил Кушнарев свою кобылу.
Ракета, подрагивая золотистой взъерошенной от стужи кожей, нетерпеливо дергала повод.
— Ладно, — согласился Доватор и, покосившись на немца, спросил. — А этот что-нибудь интересное сказал?
— Мало путного. Говорит, отходят везде. А какая прошла часть — не знает.
— Ну, если он не знает, то мы с Филиппом Афанасьевичем знаем. А эту козявку отпустите.
— То-есть как отпустить, товарищ генерал? — смущенно спросил капитан, не понимая значения слов Доватора.
— Пусть идет, куда хочет. Некогда с ним возиться.
Лев Михайлович подошел к немцу и, показав рукой направление, в котором ушла колонна, крикнул по-немецки:
— Марш домой!
Солдат, ничего не понимая, моргал глазами.
— Марш! — еще строже повторил Доватор.
Пленный, не отрывая глаз от странного русского генерала, боком, спотыкаясь, пошел по растоптанной, изрытой колесами дороге, сначала тихо, потом припустился что есть духу, и, к изумлению разведчиков, исчез за первым поворотом.
— Эх, какой прыткий, подлец! — весело крикнул Доватор и веско добавил: — Все равно никуда не уйдет... Ну, а теперь, хлопцы, быстро по коням.
Буслов посматривал на генерала с затаенной восторженностью. Слишком ничтожен и жалок был в
