Задачка вот только не получилась.
— А у меня получилась, — сказал Генка.
— Не заливай. Я Витьке Лазареву звонил. У него тоже не получилась. А уж Витька — сам знаешь.
— Да честно говорю, решил, — засуетился Генка. — Гляди, как я делал.
Генка отломил от стены кусок штукатурки и принялся писать на полу. Когда вся площадка была исписана Генкиными каракулями, он сказал:
— Видишь, получается девять. Как в ответе.
— Действительно, девять, — удивился я. — Слушай, так ты же гений! Лазарев не решил, никто в классе не решил… Как это тебя осенило?
— Не знаю, — засмущался Генка. — Само как-то…
Я взял кусок штукатурки и вывел на полу жирную и кривую пятерку.
И тут мы услышали, что кто-то поднимается по лестнице. Не долго думая, мы проскользнули на чердак и в щелку увидели, как на площадке появилась дворничиха. Она посмотрела на исписанный штукатуркой пол, окунула швабру в ведро — и через секунду Генкина задачка исчезла вместе с пятеркой.
Напиши мне ответ
В воскресенье утром папа сказал:
— Тебе письмо.
— Мне? — удивился я.
Никогда в жизни я еще не получал писем. Открытка, правда, пришла один раз. Да и то из библиотеки. Чтоб я срочно книгу вернул. А тут вдруг письмо.
Я покрутил конверт, посмотрел его на свет и даже понюхал. Самое настоящее письмо, с маркой и со штемпелями.
Только без обратного адреса. Я взял ножницы, аккуратно отрезал тоненькую полоску от конверта и достал письмо. Вот что там было написано:
Так это ж Генка! Во дает! Я его только вчера вечером видел. Да и в школе целый день вместе были.
Я побежал к телефону и набрал Генкин номер.
— Генка, здорово! А я твое письмо получил.
— Получил, да? — обрадовался он. — Ну как ты, удивился?
— Еще бы. Мне раньше никто не писал. А тут вдруг папа письмо приносит. Только вот в кружок авиамодельный мы с тобой еще вчера ходили записываться. А ты пишешь, что послезавтра пойдем.
— Так это ж я в четверг писал. Письмо что-то долго шло. Ну, ничего. Ты только обязательно ответ напиши.
И я сел писать ответ.
Тут я задумался, потому что не знал, что дальше писать. Я посмотрел в окно. На улице шел дождь. И я приписал:
Когда я вышел на улицу, чтобы письмо опустить, я вдруг подумал: как же Генка узнает, что я его на рыбалку зову, если письмо целых три дня идет? И тогда мне пришла идея. А зачем, собственно, его по почте посылать, если Генка через три дома от меня живет? Пойти да опустить к нему в ящик!
Так я и сделал.
А когда домой вернулся, Генка уже звонит мне.
— Серега, я письмо твое получил! Меня папа как раз за газетами послал. Открываю ящик — а там письмо. Это ты здорово придумал — сразу в ящик положить! Кстати, у нас тоже дожди идут.
— На озеро-то пойдем? — спросил я.
— Пойдем, конечно! Я папину плащ-палатку возьму. Потом я стал готовить удочку. А через час пришел Генка.
— Держи, — сказал он и протянул конверт. — Это я ответ накатал. Сначала я хотел, как ты, в ящик опустить. Потом подумал: а вдруг вы сегодня за почтой больше не пойдете. Вот и принес.
Я открыл конверт и прочитал:
И мы пошли на озеро.
Шишка
Во время большой перемены мы с Генкой стояли на школьном дворе и думали. Следующий урок алгебра. Контрольная. А вчера мы целый вечер печатали фотокарточки и подготовиться, конечно, не успели.
— Вот если бы нас собака покусала, — мечтательно сказал Генка, — нас бы тогда отпустили.
— Может, и отпустили бы, — сказал я. — Только перед этим по двадцать уколов. Против бешенства.
— Зачем же бешеную собаку брать?
— А ты что, справку у нее попросишь перед тем, как она тебя кусать будет? Да и что там говорить. Все равно собаку взять негде. Не будешь же сам себя кусать.
Мы замолчали и стали глядеть, как первоклашки гоняют в футбол. Вдруг Генка просиял:
— Идея! Идем сейчас к врачу и говорим, что у нас сотрясение мозгов. Играли в футбол и в борьбе за верхний мяч столкнулись лбами. А теперь кружится голова и все такое прочее.
— Так она нам и поверила. Ты что, нашу врачиху не знаешь? Ведь шишки нужны! Большие хорошие шишки.
— Сделаем, — сказал Генка.
— Как это — сделаем?
