А санкции могли быть самые простые – штрафы и пени, арест имущества и его продажа для покрытия налоговой задолженности. Ничего нового или необычного здесь нет. Просто до меня санкции эти почему-то применяли неохотно.
Так, фактически, началась наша 'война', и 'Газпром', естественно, предпринял ответные действия. Сначала невообразимый шум подняли депутаты в Госдуме (те, кто всегда готов что-нибудь поддержать в обмен на материальную поддержку самих себя). Потом 'Газпром' решил нас взять измором, уменьшив сумму своих платежей. В ответ я начал повсеместно применять самые жесткие санкции, предусмотренные законом, к 'Газпрому' и его дочерним предприятиям.
'Газпром' ссылался на то, что и ему все кругом должны, включая федеральный бюджет. Прямых долгов бюджета на самом деле, практически, не было, а была косвенная задолженность через бюджетные организации типа Министерства обороны. Никакого учета таких долгов в Минфине не проводилось и не должно было проводиться. К тому же 'Газпром' никогда не пытался по-настоящему давить на своих неплательщиков, почти всегда соглашаясь на пахнущий коррупцией бартер, и вообще тратил массу денег неизвестно на что. Так считали правительственные эксперты. Количество социальных и непрофильных объектов в системе 'Газпрома' не является теперь большим секретом. Поэтому давление на 'Газпром' было вполне оправданным и законным.
Надо сказать, что руководство 'Газпрома' привыкло чувствовать себя хозяевами жизни. В каком-то газетном рейтинге руководителя 'Газпрома' по статусу даже приравняли к премьер-министру, а его заместителей – к министрам. Не случайно среди руководства 'Газпрома' есть бывший председатель Центрального банка, заместители министров, бывший вице-премьер и помощник Ельцина и т. д. Для руководства 'Газпрома' обычно открыты любые двери в правительстве и в Кремле.
Мне впервые удалось продемонстрировать им и всем нефтяным 'генералам', что у государства есть власть, которую оно иногда может применять. И начинать надо всегда с сильнейшего противника, так как остальные сами сделают выводы.
При поддержке Немцова мы предприняли следующий шаг, который отрезвил 'Газпром', – дали понять, что возможна угроза смены руководства компании. На совещании в кабинете Бориса Немцова лидеры 'Газпрома' были сильно встревожены. А после того, как наши налоговики (в том числе – полицейские) появились в штаб-квартире 'Газпрома' и в их дачном поселке (там нашли даже водку без акцизных марок), возникло даже нечто вроде взаимопонимания.
Выяснилось, что платить они могут существенно больше, чем говорилось ранее; что они могут частично избавиться от многочисленных ненужных и дорогостоящих активов (типа пансионатов); что они могут жестко требовать от своих контрагентов платежей (повышать денежную составляющую в расчетах). При этом империя 'Газпрома' настолько велика, что у нас даже не было представления о полной картине. Никто в стране не знает, как на самом деле богат 'Газпром'.
Однако выдержки правительству хватило ненадолго. Р. Вяхирев дошел до Ельцина (который нас в целом поддержал) и активно воздействовал на Кириенко. Начали создавать компромиссные комиссии по изучению взаимных претензий. Мы посадили команду специалистов непосредственно в 'Газпром' для расследования вопроса реального финансового положения компании (часть этих людей после моего ухода взяли на работу в 'Газпром' – они это могут себе позволить).
Дело стало затягиваться и, по существу, 'уходить в песок'. Сейчас я понимаю, что отдельные чиновники высокого уровня выполняли заказ и намеренно блокировали мои усилия. Помню, как меня вызвали в Госдуму возмущенные депутаты, подбадриваемые 'Газпромом'. Наглое, но типичное для Госдумы лицемерие: депутаты прекрасно знают состояние бюджета и проблемы с выплатами учителям или военным. Тем не менее, они тратят время на борьбу с людьми, которые пытаются эти деньги добыть.
Я очень спокойно вышел на трибуну и без лишних эмоций рассказал бывшим коллегам-депутатам, что действую полностью в соответствии с законами, принятыми парламентом. Если кто-то не платит налоги, я обязан применять санкции. Не нравится – измените закон и напишите, что с 'Газпрома' налогов брать нельзя. Такой подход несколько отрезвил и разочаровал наших парламентариев. Кто-то крикнул: 'Не надо с ним разговаривать. Он исполнитель. Давайте вызывать главных виновных'.
Я уверен, что действия Госналогслужбы были выгодны и самому 'Газпрому', так как побуждали его наводить порядок в собственном хозяйстве. Другое дело, что далеко не все руководители 'Газпрома' правильно понимали стратегические интересы собственной компании.
Кроме того, я уверен, что если бы необходимый порядок был наведен в 'Газпроме', РАО 'ЕЭС', МПС, нефтяных гигантах, то это заставило бы тысячи других компаний работать по-иному. В этом смысле судьба реформ в России всегда находилась в руках всего нескольких крупнейших монополий, которые, прекрасно существуя за счет огромных ресурсов страны, сами для реформ в России почти ничего не сделали.
ГЛАВА 12
Разгон парламента 3-4 октября 1993 года
Вернемся к недавней политической истории России, так как без этого, практически, невозможно понять ее будущее.
В начале сентября 1993 года вся страна отчетливо чувствовала тревожное нарастание напряженности в отношениях между Верховным Советом и исполнительной властью. Уже было очевидно, что 'тормоза' у тогдашнего спикера парламента Р. Хасбулатова и мятежного вице-президента А. Руцкого отказали. С их стороны слышалось все больше грубых оскорблений и ругани в адрес Президента и правительства, шла подозрительная суета с созданием службы безопасности парламента, в Белом Доме накапливалось оружие и деньги. Принимались крайне опасные, с международной точки зрения, решения вроде одностороннего признания Севастополя российским городом и т. д.
Меня, в частности, коммунисты в очередной раз требовали снять с должности министра финансов и даже выпустили соответствующее обращение Верховного Совета к Ельцину. Затем в самом начале сентября в Белом Доме было принято решение, согласно которому неисполнение любых решений Верховного Совета могло караться наказанием вплоть до смертной казни. Не больше и не меньше.
Конфронтация ветвей власти дошла до уровня почти открытого противостояния. Парламент требовал все больше денег на свои нужды, а мне все меньше хотелось отрывать их от гораздо более важных текущих нужд бюджета и страны. Формировался второй центр реальнои власти, претендующий на доминирующие позиции в стране. Лидеры Верховного Совета все чаще и чаще вмешивались в дела исполнительной власти, к ним присоединялись оппозиционные губернаторы и даже некоторые министры вроде С. Глазьева. Рано или поздно это противостояние должно было неизбежно разрешиться, и чем дальше оно затягивалось, тем более драматичным обещало быть разрешение конфликта.
Как раз в это время обострилась ситуация вокруг первого заместителя премьер-министра и министра экономики О. Лобова, который буквально достал своими действиями все правительство и в особенности А. Чубайса, так как активно вмешивался в ход приватизации.
В результате многоходовых комбинаций у Президента появилась идея убрать О. Лобова и вернуть в правительство Е. Гайдара, которую Ельцин вскоре публично озвучил. Теперь ясно, что это решение было связано с планами выпуска известного Указа № 1400 'О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации' ,
Указ предусматривал роспуск Верховного Совета, объявление порядка выборов в Госдуму и голосования по проекту новой Конституции.
то есть постановления о роспуске парламента, но я об этом, как и большинство членов правительства, тогда не знал.
Поздно вечером перед назначением Егора Гайдара мне позвонил один наш общий знакомый и предложил зайти на дачу к Гайдару. Там Егор Тимурович рассказал мне о сделанном ему Борисом Ельциным
