Сплошная идиллия. И все прямо как в песне поется — был город как город. И монстры как монстры вокруг…
После двух-трех поворотов они вышли на главную улицу города, на которой и размещалась их гостиница. А метров через пятьсот они даже разглядели характерные очертания их «приюта путешественников» — знакомые окошки, не менее знакомый домик напротив…
Вот только перед самой гостиницей образовалась толпа. И в ней молча стояли какие-то монстры плюс какие-то бабульки весьма уродливого облика — с торчащими из-под губ зубками, с ушами до плеч. С такими Красной Шапочке не нужно дожидаться волка, чтобы потом нудно приставать к нему с вопросами — а чего это, мол, у тебя тут торчит? Зубы, уши, то да се… С такими бабушками вполне можно обойтись и без волков. И задавать при этом все интересующие тебя вопросы напрямую престарелой родственнице — а чего это, мол, у тебя, бабуля, такие зубки? И такие ушки, что слоны завидуют…
— Чего это они?! — дрогнувшим голосом спросил Тимофей, уткнувшись носом в спину враз остановившегося Вигалы.
— Не знаю, — сквозь зубы ответил Вигала. — Но и… Выхода у нас нет, короче. Идем в гостиницу, как шли, на вопросы, если будут, не отвечаем. И на подначки не поддаемся. Магов-оружейников поблизости не видно, значит, ничего особо опасного или же противозаконного тут сейчас не происходит…
— Ага, в той таверне их тоже сначала не было! — уличил эльфа Леха в превратности толкования. — Только потом набежали, когда уж… когда мы их всех одним задом, как яйца, передавили, короче!
— Выхода нет, — холодно повторил эльф. — Или мы сейчас пойдем туда и пробьем себе путь вовнутрь, или убежим. А если мы убежим сейчас, то потом нам придется бегать и дальше. От каждой неприятности. И от каждой толпы, которой вздумается посчитать нас оскорбителями ее Божественной Бражки…
— Вы… То есть ты! Ты, Вигала, думаешь, что это из Ордена Обожествленного Вина? — горестно спросил Тимофей.
Настроился он уже как-то на отдых и даже на паршивые бараньи глазки в качестве еды, если уж на то пошло…
— Думаю. Больше некому, — кратко, в телеграфном стиле сообщил им обоим эльф. — В здешней местности это единственное бандформирование, которому мы уже успели наступить на ногу. Дополню — уже успели, едва появившись в городе. Что, в общем-то, было не совсем умно, но…
— Но душа просила, — в тон ему добавил Тимофей. — И опять же — пукели заработали. А пукели в городе магов на дороге не валяются, это даже я заметил!
«Нервничает он, что ли? Вот и болтает тут всякую глупость…» — Леха пожал плечами.
— Что ж, надо так надо. Только прошу, не считайте меня за это коммунистом — это я так, чисто из гуманистических порывов… — Он похлопал себя по могучей груди, этак демонстративно закатал рукава своей клетчатой рубашки. Завязал на поясе рукавами кожаную куртку, которую до этого нес в руках. — Первый готов, первый пошел…
И устремился вперед.
Вигала, скрестив руки на груди под полами нежно-зеленого плаща, бодро почапал следующим. За ним — Тимофей, повторив со своей курткой ту же операцию, которую произвел Леха.
Толпа ожидала их приближение в напряженном молчании.
— А-а! — заорал кто-то, когда до толпы им оставалось метра два, не больше. — Вот они, милостивцы наши!
И бабульки жуткого облика ринулись к ним, потрясая кулаками и таща за собой каких-то других монстров. Страшилища поочередно строили слезливые хари и начинали бить себя кулачищами в грудь. Весь этот базар обступил троицу. Тимофея, как и остальных двух, бабульки нещадно дергали за рукава, тащили к себе. И при этом каждая без умолку тараторила что-то свое. После первого крика, похоже, каждый перешел на свое наречие. В общей сложности толпа престарелых дамочек вокруг Тимофея в данный момент изъяснялась не меньше чем на десяти языках. А то и больше.
Вокруг стоял сплошной сумасшедший концерт из скрипа, визга, телячьего мычания, кваканья, собачьего лая, мяуканья и даже рыка. И все это звучало одновременно…
— Ти-хо! — проревел вдруг Вигала.
У Тимофея зазвенело в ушах. Бабульки разом присели. Прямо как благовоспитанные фрейлины перед императрицей Елисавет Петровной — почти на корточки.
— Я спрашиваю, что вам тут надо? — мрачно спросил Вигала. — И пусть скажет кто-нибудь один. Остальным — тихо!
Из толпы выступила одна дама, быстро заговорила, помогая себе жестами единственной свободной руки.
— Эти вот… — дама сделала быстрый кивок в сторону ближайшего от нее монстра, того самого, за которого цепко держалась семипалой рукой в фиолетовых пятнах, — обидчики! Угнетатели почтенной старости! А это — ужасно!
— Ничего не могу возразить вам, госпожа, — сообщил ей Вигала, вновь перейдя на свой обычный холодновато-сдержанный тон. — Это действительно ужасно. Старикам везде у нас почет, как поют иногда мои спутники. Но при чем тут мы? Или вы хотите, чтобы мы им морды на…
Как раз посреди всей этой тирады Тимофей едва не заржал во весь голос, потому что до него наконец дошел весь юмор ситуации. Сработал беспроволочный телеграф, служба ОБС — «одна бабка сказала…» Или что там еще у них в этом достопочтенном городе магов заменяющее простые земные слухи и сплетни. Старушка мюсли по секрету сообщила о произошедшем одной своей товарке, другой… и вот уже полгорода хватают за рукава своих обидчиков и мчатся сюда, чтобы уважаемая Всемировая инспекция органов социальной опеки разобралась с негодяями. Непонятно другое — первое, как эти старушки божьи одуванчики отыскали их гостиницу… впрочем, вот тут-то как раз ничего непонятного и нет. Город магов, ясное дело, что каждая старушка в нем дунула-плюнула — да и выяснила, где искать трех соколиков. А вот почему их обидчики пришли сюда, вслед за старушками, с такой безропотностью… И впрямь вопрос, особенно если вспомнить поведение громил-кирглей — те тоже вели себя тише травы и ниже уровня Мирового океана, когда у них изымали драгоценные пукели. Действительно вопрос, но его лучше оставить на потом. Все это промелькнуло в голове у Тимофея с быстротой молнии.
Громила-эльф как раз начал делать свое ясное и простое предложение насчет морд — и Тимофей, чтобы тот окончательно не испортил все и вся, включая их будущую безопасность, жестко и довольно ощутимо ткнул эльфа локтем в бок. Речь Вигалы больше подходила какому-нибудь братку — Лехе, к примеру. Но для инспектора от органов предложение попросту дать обидчику в морду звучало, мягко говоря, странновато. Если не сказать больше. А что будет, если все, в том числе и уже наказанные ими киргли, узнают, что никакие они не всемировые инспектора, и подумать было страшно. Блеф удался. Но теперь им придется блефовать и дальше. Снова лгать и выкручиваться. И к чему в конце концов они придут?
Но выхода не было. Ну, положимся на великий русский авось…
Вигала замолчал и с яростью скосил на него глаза.
— Продолжайте, уважаемая, — предложил Тимофей, почти не глядя на эльфа и слегка содрогаясь то ли от страха, то ли от нервного смеха, по-прежнему плещущегося внутри. — Так чего же вы хотите? Или даже требуете?
Нервный смех — и это в его-то годы? Так и до нервного тика недолго докатиться… Нет, пора ему из этих магических Палестин в простые земные дали и веси, пора…
Но проблема в том, что и там, на родной Земле, сейчас куча проблем. И возвращаться туда следует отнюдь не с пустыми руками. А с Ларцом Сил, который пока еще даже не найден.
— Я хочу и требую, — яростно заявила бабулька, — чтобы этого плута наказали! Чтобы он не смел больше пугать моих чмохов! И чтобы он заплатил мне за это штраф!
— И это все?! — с изумлением спросил Тимофей. И мысленно добавил: «Этот несчастный всего лишь пугал чмохов… то есть, по-нашему, кошек. И все».
Итак, от него требуют оштрафовать человека только за то, что он пугал кошек. И требуют крайне настойчиво. Бабулька, судя по ее виду, особа крепкая, упорная. Даже боевая. Да еще и покрытая фиолетовыми пятнами, делающими ее шибко похожей на престарелого далматина после старческих изменений в пигментации. Лично у Тимофея бабулька вызывала ассоциации исключительно с анилиновыми красителями в стадии рассыпания.
