сенсационной журналистике. И вообще, одни названия его предыдущих публикаций (например, „Отдельные аномалии в постахеменидском арамейском языке: антиэлленизм и ивритские гибриды“) заставляют усомниться в том, что такой трезвый ум способен изобрести столь велеречивый и гротескный текст, каковым являются мемуары Малха.
Вот лишь некоторые примечательные моменты его свидетельства:
1. Малх присутствует при распятии, повергающем в шок учеников Иисуса. Он наг, на деревянном брусе видны следы экскрементов. Иисус (непреднамеренно) мочится на Малха, оказавшегося в непосредственной близости. Подобные детали могут быть восприняты чрезвычайно болезненно многими христианами.
2. Мертвое тело Иисуса висит на кресте несколько дней по обычаю публичных казней. Стервятники (их породу арамейский оригинал не уточняет, и Гриппин в своей сноске посвящает этому вопросу семнадцать строк!) выклевывают ему глаза и рвут внутренности.
3. Упоминание об Иосифе Аримафейском и положении во гроб отсутствует. Мать Иисуса (Мириам) и еще несколько женщин (очевидно, знакомых Малху, но непоименованных, кроме Ревекки и Ависаги) вместе с Малхом несут посменное дежурство на Голгофе. После того как римские солдаты снимают кресты с казненными и тело Иисуса „падает на землю, как куль муки“, близкие устраивают простое погребение, оплаченное Малхом.
4. Упоминание о воскресении, в привычном понимании этого слова, отсутствует. Малху и другим своим последователям Иисус, здоровый, как прежде, является в видении или галлюцинации, таким же, как до казни. Он объясняется с ними жестами, их смысл все горячо обсуждают между собой. Спустя несколько недель, на протяжении которых видения все чаще посещают учеников, они собираются вместе. В этом месте стиль Малха, привычно трезвый, приземленно описательный, неожиданно поднимается до восторженно-поэтической медитации. Нам непонятно, что произошло, но ученики выходят после собрания в состоянии приподнятости и самоуверенности. Проскальзывают намеки на употребление галлюциногенов.
Эти и многие другие детали потенциально могут сильно ударить по христианству как общественному институту. Тот факт, что Малх не скептик, а новообращенный, делает его свидетельство лишь более угрожающим, а гриппиновские пространные предисловие и послесловие, не дающие нам настоящего ключа к его побудительным мотивам, кроме, разумеется, горячей любви к арамейскому языку, придают книге убедительности незаинтересованного комментатора.
Это основополагающее чтение для всякого, кто хочет понять, что ждет самую мощную религию западного мира в ее далеко не безоблачном будущем».
Двадцать три из пятидесяти девяти посетителей сайта сочли рецензию Фрэнка Фельперина «полезной», что, с учетом затраченных им усилий, представлялось не очень-то великодушным. Впрочем, Тео тут же осознал, что у «Пятого евангелия» были не только поклонники:
«Я не купил эту книгу, так что автор не поживится за мой счет. Я прочел ее за два дня в местном книжном магазине. Так называемое евангелие от Малха — это грубая мусульманская подделка с целью подорвать нашу веру. Все это мы проходили. Не пора ли им уже успокоиться?»
Так высказался К.Стефанюк из Дулута, Джорджия. Столь же пренебрежителен был Бойд Бинз из Туледо (Толедо, надо полагать), Огайо:
«Не тратьте ваши денежки, это полное фуфло. Вся история улажилась в тридцать страниц в середине, а все остальное акадимический выпендреш про армейский язык, на котором, типа, говорил Иисус. Лучше бы Гриппин отдал это писателю, тогда бы вышло че-то путное, а так он вывалил все как есть, и кому-то это, наверно, даже понравиться. Только этот тип, Малхиус, кому он интересен? Ну, отрезали ему ухо, ну, увидел он распятие, и это все? На пятьдесят страниц? Пусть Гриппин вирнется туда, где он нашел эти свитки, и нароет там еще добра, может, хватит на целую книгу. Только он скорее накатает еще одну, а из этой ни фига не сделает. Знаю я этих авторов».
Арнольд П. Линч из Висконсина, многообещающе отрекомендовавшийся «лингвистом-библеистом», свою рецензию озаглавил «ПОДВОХИ». Он не стал тратить время на краткое изложение «Пятого евангелия», не посчитал он также нужным упомянуть хоть какие-то события, описанные в тексте, предпочтя с ходу вынести свой суровый приговор:
«Обычная история с древними документами: вмешательство посредников и переводчиков искажает смысл. При слове „евангелие“ мгновенно включается сирена тревоги — этот средневековый термин никак не вписывается в контекст событий первого века. В плюс можно записать то, что Малх предлагает несколько потенциально ценных наблюдений в отношении последних дней плотской инкарнации Иешуа, но, вы уже догадались, он всюду фигурирует под искаженным именем „Иисус“, а его отец с раздражающим упорством называется „Богом“ или даже „Господом“ вместо единственно правильного Яхве. Это ли не свидетельство того, что Тео Гриппин является орудием Сатаны, достойным стать в один ряд с каббалой короля Иакова[5]. (Обратите внимание на регистрационный номер ISBN: 1+3+2 66 = 666.) Апостол Павел (позже его слово будет подвергнуто цензуре/извращено) сказал: „Всякий, кто призовет имя Яхве, спасется“[6]. Если вы откроете (пер)версию короля Иакова, вы там не увидите имени Яхве, а если не увидите, то и не сможете его призвать, а значит, не спасетесь. Хитро! Итак, завершая: прочтите эту книгу ради интереса, но помните о ловушках и подвохах. Здесь всюду чувствуется рука Сатаны».
Джеральдина Де Баррес из Спаниш-Форк, Юта, породила у Тео ожидания мормонского угла зрения на материал, но все ограничилось следующим:
«Я начала читать эту книгу с открытой душой, заинтересовавшись темой. Начало, связанное с Тео Гриппином, когда ты следуешь за ним в Ирак и там он попадает под бомбежку, мне понравилось. Но потом появился этот зануда с язвой, похожий на священника, и сразу сделалось скучно. Я отложила книгу и больше к ней не возвращалась. Может, если бы я дочитала до конца, дальше стало бы интереснее. Обычно авторы стараются закончить яркой кульминацией, но это первая книга Тео Гриппина, так что тут не угадаешь. Может, Дэн Браун напишет по ней роман, и после этого она станет блокбастером».
Чарльз Вольман по прозвищу Книгоед под загадочным заголовком «ДЖОЙС МОЛОДЦА!» написал:
«Тео Гриппин говорит, что нашел рассказ очевидца Иисуссова разпятия. Так из его рассказа сразу видно, у Иисуса не было ни одного шанса, умер он, как пить дать. И книга эта, сто пудов, большая лажа. (Хотя не такая уж большая, всего 120 страниц.) А на самом-то деле Иисус ВЫЖИЛ, про это все давным- давно знают в иззатерических кругах, и окончательно доказал Донован Джойс в „Иисуссовом свитке“ (New American Library, 1972, жаль, давно распродана). ДЖОЙС МОЛОДЦА! А этот Гриппин просто пытается наварить на популярности Иисуса. Такие книги только подрывают веру в непреложные факты. И чего на очереди? Иисус был женщиной, и вот он отправился в Норвегию, чтобы стать викингом! Не вешайте нам лапшу на уши».
Стефани Гайтнер из Цинциннати, заняв более философскую позицию, великодушно отдала ему две звезды, несмотря на довольно снисходительный тон в отношении автора:
«Человек, написавший это, полагает, что он нашел нечто, сокрытое от посторонних глаз две тысячи лет тому назад. На самом деле ничто не может быть сокрыто или найдено без воли Божьей. Слово Его нельзя ни утратить, ни извлечь по случаю. Сохраненные в Библии свидетельства были выбраны Иисусом, чтобы через них говорить с людьми на протяжении двух тысячелетий, от распятия до наших дней. Любые за это время обнаруженные документы, будь то свитки Мертвого моря или так называемое евангелие от Иуды или это так называемое евангелие от Малха, увидели свет только потому, что именно сейчас они зачем-то Господу понадобились. Я не знаю, зачем понадобилось евангелие от Малха, но за этим стоит Господь, и Тео Гриппин является орудием Всевышнего, верит он в это сам или не верит. Каждое написанное им слово, не говоря уж о каждом его вздохе, рождено Высшим Разумом, позволяющим его пальцам бегать по клавиатуре или водить пером. Христиане, не бойтесь этой книги. Открывается все, что должно быть открыто, и сокрывается все, что должно быть сокрыто».
— Ваш кофе и круассан,
Эти слова были произнесены уже в третий раз, однако только сейчас Тео уразумел, что они обращены к нему. Знойная женщина за стойкой бара говорила тихо, время-то позднее, но некоторое раздражение, прозвучавшее в ее голосе, вывело-таки его из транса.
