— Меня ждут в Бостоне, — заметил им Тео. Конечно, глупость сказал, но пока он что-то не вызнает про своих похитителей, любая его фраза может показаться в равной степени умной и глупой. Сейчас важно вовлечь их в диалог.
— Твой книжный тур закончен, — успокоил его белокожий.
— Можешь расслабиться, — вторил ему араб.
Тео осторожно подергал свои путы. Про себя он решил: если он способен натянуть веревки, пусть даже и безрезультатно, значит, руки у него целы, хотя он их и не ощущает. Видимо, они онемели от стягивания или из-за неестественного положения. Он то ли сидел, то ли сползал в кресле, не имея возможности ни усесться прямо, чувствуя опору под ногами, ни по-настоящему улечься. Руки его были привязаны к мягким подлокотникам, причем веревки, опутавшие кисти, как он предполагал, тянулись к задним ножкам кресла. Его щиколотки тоже были привязаны, предположительно к передним ножкам. Едва ли он испытывал бы больше неудобств, будь он даже прикован к скале.
Пустая коммерческая телеболтология сменилась новостями. Ведущая с гнусавым прононсом повторяла главные новости дня. Одна из них имела прямое отношение к Тео.
— Полиция по-прежнему разыскивает двух мужчин, похитивших противоречивого автора, Тео Гриппина, из книжного магазина Pages в «Пенн-плаза» на Манхэттене, вчера в девять вечера. Похитители скрылись под покровом дыма из сигнальных ружей. К несчастью, одна из ракет вызвала пожар, в котором до приезда пожарных погибли три человека. Еще десять пострадали от ожогов и сильного задымления, двое из них находятся в критическом состоянии.
Еще один гнусавый женский голос продолжил:
— Pages открылся в «Пенн-плазе» год назад с перспективой стать самым популярным книжным магазином в Нью-Йорке. Его девизами были «Любая книга для любого читателя» и «Книжная сеть — это не опасно». То, что вы сейчас видите за моей спиной, это мечта, превращенная в пепел. Рядом со мной Митч Мерритт, менеджер магазина Pages. Митч, ваши ощущения?
— Не очень, мягко говоря, хорошие. — Это был мужчина-эльф. — Сами видите, во что превратился наш магазин. Огонь и вода уничтожили значительную часть площадей, включая книги и имущество. Ущерб может составить… лучше не думать. Но главное — погибли люди… это настоящая трагедия. Мы все в шоке, просто в шоке.
— Спасибо, Митч.
За репортажем последовал краткий пересказ «Пятого евангелия» для тех зрителей, которые были еще не в курсе того, что ведущая назвала
Экранные новости, посвятив «Пятому евангелию» и его трагическим последствиям больше трех минут, переключились на другое бедствие — Ирак. Телеведущая передала слово корреспонденту по имени Ховард, который суровым тоном сообщил зрителям (а если иметь в виду Тео, то слушателю), что такой-то город неподалеку от Багдада стал свидетелем «одного из самых ожесточенных боев со времен окончания войны». Пошли разные статистические выкладки, но Тео был поглощен его собственной историей: он припоминал фразу, на которую сразу не обратил внимания, будучи сильно озабочен тем, как Мередит произносит слово «cemetery». Они говорили что-то о полиции и об острой нехватке информации. Иными словами, это означало: никто не имеет ни малейшего представления о том, где он и кто его захватил, а значит, шансы на внезапное освобождение равны нулю.
Телеэкран буквально излучал плохие новости. И вдруг, словно осознав, что нарушены законы, требующие развлекать аудиторию, канал решил покаяться в форме короткого сюжета о японском бизнесмене, который купил на аукционе купальный халат Джона Леннона за 350 тысяч долларов. «У нас в Японии преклоняются перед Джоном Ленноном, — пояснил бизнесмен на почти безукоризненном английском. — Этот халат буквально пропитан историей. Он был на Джоне в то утро, когда его первая жена Синтия узнала о том, что он провел ночь с Йоко. Так что халат прикасался не только к его коже, но и… кто знает, к чьей еще?» На это телеведущая, чтобы закончить заранее записанное интервью изящной виньеткой, отреагировала вопросом: «Ховард, ты не думаешь, что после 1968 года этот халат по крайней мере пару раз постирали?» И получила от своего корреспондента ожидаемый ответ: «Хотелось бы верить».
На этом новости кончились; на очереди спорт «после короткой рекламы».
Ранее Тео подался вперед, чтобы лучше слышать телевизор. Теперь он попробовал откинуться назад и пристроить голову на мягком изголовье. Но он был привязан таким образом, что сделать это ему не удалось. Внезапно его накрыла мощная волна клаустрофобии, абсолютная уверенность в том, что наступил край, и тогда он рванулся из своих пут. В какие-то две секунды он успел мысленно увидеть, как отрываются ножки кресла — дешевые, тонкие ножки, возможно, изъеденные древоточцем, — и как он вскакивает на ноги с глубоким выдохом облегчения, такой Прометей освобожденный. Прекрасное видение. Но не более того.
— В межсезонье Кэмпбелл подписал двухлетний контракт, — распинался «ящик», — который может потянуть на десять с половиной миллионов. Вероятно, он будет выходить на замену Дюку ЛаМонту, прошлогоднему игроку стартового состава, чтобы помочь «Великанам» улучшить скоростную игру, равнявшуюся 4,3 ярда за одно владение…
— Извините… — позвал он слабым голосом. — Извините…
— Чего тебе, посланец Сатаны? — рявкнул белокожий.
Тео замешкался с ответом. Он не привык к обращению «посланец Сатаны», разве что на сайте Amazon.
— Я очень хочу пить, — признался он. Сущая правда. Он охрип, даже говорить больно. — Можно воды?
— Я бы тебе не советовал, приятель.
— Почему?
— Что входит, то и выходит. Ты же не хочешь обмочиться?
Тео на секунду задумался.
— Я готов рискнуть, — просипел он. — Такое ощущение, что горло забито горячей золой.
— Плохо твое дело.
Странные типы снова заговорили между собой. Но появилась нотка напряжения, и через минуту или две араб, потеряв терпение, перешел почти на крик:
— Он должен сделать заявление, а для этого ему нужен голос! Нормальный, узнаваемый голос! А если он будет непохожим, все скажут, что это фальшивка.
Прошло еще пару минут, после чего перед лицом Тео зависла смуглая рука с банкой «Пепси».
— Открывай.
Тео разлепил губы и позволил арабу влить струйку колы в пересохший рот. Нёбо обожгло. Лучше бы дали простой воды. Может, это было частью истязаний. А может, в холостяцкой квартире просто не было чистых стаканов или чашек.
— Спасибо, — сказал Тео. Пролитая кола шипела на его заросшем подбородке и на передке рубашки. Пожар в горле поутих.
— Пожалуйста, — машинально ответил араб и исчез из виду.
Для него потянулись часы ожидания, томительного ожидания. Араб несколько раз прошел мимо него с едой и питьем для своего кореша, сидевшего сиднем перед телевизором. Это был довольно тщедушный парень в затрапезной одежде. Его кожа красиво выделялась на фоне голубой рубашки. Тео даже подумал, не сказать ли ему: «Слушайте, отличная рубашка!» или что-то в подобном роде, вдруг получится переломить ситуацию. Но сдержался, понимая, как фальшиво это прозвучит. Его похитили и привязали к креслу двое головорезов, а то и психов, планирующих его убить, а он стесняется сказать комплимент, попробовать втереться в доверие. Вместо этого он время от времени повторял «извините?» или «эй?», хотя
