Поговаривают, то, что не прибрал к рукам Джеймс, за него сделал Дэшел. Опасные люди, с какой стороны ни посмотри.
— Постараюсь запомнить, — задумчиво сказал Коготь.
— Вряд ли ты когда-нибудь с ними познакомишься, но случались и большие странности. Ну вот, мы и пришли.
Коготь поднял глаза и увидел, что они стоят перед постоялым двором. С облупленной вывески смотрела улыбающаяся физиономия с черной бородой и в шляпе с пером. Ниже была сделана надпись: «Адмирал Траск».
Калеб толкнул дверь, и они вошли в прокуренный зал, где пахло жареным мясом, табаком, пролитым пивом и вином. У Когтя даже заслезились глаза.
Калеб протиснулся сквозь толпу докеров, матросов и путешественников и оказался у стойки. Хозяин поднял на него глаза и заулыбался.
— Калеб! Сколько лет, сколько зим!
— Рэндольф, — поприветствовал его Калеб. — Познакомься с Когтем. Комната найдется?
— Конечно, — ответил хозяин. — Выбирай любую. Та, что в задней половине дома, сгодится?
— Да, — ответил Калеб, сразу поняв, о чем речь.
— Голоден?
— Как всегда, — улыбнулся Калеб.
— Тогда садись, а я велю девчонке принести вам ужин. Вещи есть?
— Ты же знаешь, я путешествую налегке.
Все вещи и Калеба, и Когтя умещались в легких сумках через плечо.
Хозяин швырнул Калебу тяжелый железный ключ, который тот поймал на лету.
— Садитесь, — сказал он, — а когда захотите, пойдете отдыхать.
Они выбрали столик, и уже через минуту из кухни появилась девушка с подносом, заставленным тарелками с дымящейся едой: горячий цыпленок, жареная утка, кусок барашка, отварные овощи.
Когда она поставила поднос на стол, Коготь поднял на нее взгляд и обомлел. Он хотел было встать, но твердая рука Калеба толкнула его обратно на стул. Дружески улыбаясь, на него взглянула Лила, но в ее взгляде не было и намека на узнавание.
— Принести выпить, парни?
— Эля, — бросил Калеб, и она поспешила прочь.
— Что?..
— Она не та, за кого ее принимаешь, — тихо ответил Калеб.
Не прошло и минуты, как девушка вернулась и принесла две большие оловянные кружки с пенящимся элем.
— Как тебя зовут, девушка? — спросил Калеб.
— Роксана, господин, — ответила она. — Желаете что-нибудь еще?
— Нет, — сказал Калеб, и девушка ушла.
— Это была Лила, — тихо сказал Коготь.
— Нет. Ты ошибаешься.
Коготь взглянул на друга и коротко кивнул.
— Да, я, должно быть, ошибся. Ужин прошел в молчании.
В Крондоре они провели три дня, подбирая караван, с которым можно было бы продолжить путешествие. В конце концов Калеб и Коготь нанялись в охранники за харчи и дорогу. Хозяин каравана считал, что ему повезло, раз не придется выплачивать наемникам наличные.
Вопрос, почему Лила под именем Роксаны прислуживает на постоялом дворе, больше не обсуждался. Коготь решил, что это еще одна из тех тайн, которую ему, возможно, никогда не раскроют. И все же ему было приятно увидеть знакомое лицо в таком странном месте, пусть даже встреча оказалась весьма необычной.
Крондор явился откровением для Когтя. Когда он впервые взглянул на Латагор своим неискушенным взглядом, то город показался ему сказочным, но по сравнению со столицей Западных земель Королевства Латагор выглядел деревушкой. В городе было тесно от людей, прибывших из далеких краев, таких как Кешианская Конфедерация, что простиралась на юге завоеванных Империей земель. На каждом рынке, в каждой таверне звучали незнакомые диалекты и языки.
Калеб отвел приятеля осмотреть местную достопримечательность: остатки прибрежного укрепления, разрушенного во время войны, когда, если верить легенде, армии Изумрудной Госпожи змей прибыли с моря и буквально разрушили весь город. Когтю пришлось напомнить самому себе, что Калеб рассказывает о собственной бабушке, оказавшейся во власти демона. Именно тогда Коготь и решил, что многие из историй, услышанных им в детстве у костра, наверное, нужно заново оценить, а не просто отмахиваться от них как от старых сказок.
Юноша побывал в кофейне Баррета, где проворачивались финансовые дела, такие же сложные и непостижимые, как магия. Прочитав историю жизни Руперта Эйвери, довольно известного дельца, Коготь имел кое-какое представление о том, что означает это место для экономики Королевства. Потом они отправились посмотреть дворец, хотя любоваться им пришлось с почтительного расстояния. Калеб хоть и намекал, что некогда его семья была связана с короной, сейчас у него не нашлось благовидного предлога, чтобы попасть во дворец. Да и причин особых тоже не было, если не считать обыкновенного любопытства. Коготь не проявлял живого интереса к роскоши, как ко всему, что было ему чуждо. Теперь, вспоминая свое детство, он понимал, какую ничтожно малую часть мира он познал мальчишкой, но все равно ясно помнил, что тогда ему казалось, будто он знает все на свете. Так повелось у его народа, который довольствовался жизнью в горах, беря пример со своих предков. Поколения сменяли друг друга, а в жизни племени почти не происходило изменений, и всем казалось, что так и должно быть. Коготь осматривал город, вглядывался в толпу, запрудившую улицы, и думал, что, наверное, одно его народ мог правильно оценить: качество хорошей жизни. Большинство людей, проходящих сейчас мимо него, явно знали в своей жизни не много радости. У всех был озабоченный вид, все куда-то спешили. Коготь почти не увидел играющих на улице детей, разве что самых маленьких; те, что постарше, видимо, собирались в стайки по десять и больше ребятишек, и часто можно было наблюдать такую картину: несется ватага мальчишек, а за ними мчится страж порядка.
Вместе с караваном молодые люди проехали по Западным землям, преодолевая подъемы на крутые склоны, похожие на родные для Когтя горы. Но если оросини селились в деревнях, состоящих из деревянных хижин, огороженных частоколом, то здесь повсюду были города и замки. В Равенсбурге они отведали чудеснейшее вино, и Коготь подробнейшим образом расспросил о нем хозяина таверны. Потом он потратил целый час, чтобы отыскать винодела, и тоже закидал его вопросами.
Деметриус когда-то сказал, что его научат разбираться в винах, теперь эта идея не казалась Когтю такой уж неприятной.
Дойдя до Малак-Кросса, они попрощались с хозяином каравана. Переночевали в относительно чистом номере, а наутро Калеб раздобыл двух хороших лошадей, и они двинулись на восток.
Пока они ехали к восходящему солнцу, Коготь спросил:
— Калеб, я когда-нибудь узнаю, чем мы занимаемся?
Калеб рассмеялся.
— Наверное, не будет большой разницы, если я раскрою тебе секрет сейчас, а не тогда, когда мы приедем в Саладор.
— Так рассказывай же скорей, я умираю от любопытства.
— В Саладоре мы доведем до совершенства твои манеры и воспитание, — сказал Калеб. — За год ты освоишь по крайней мере еще два музыкальных инструмента — лютню и, возможно, рожок. Ты познаешь до конца все тонкости кулинарного искусства, хотя, пройдя обучение у Лео, ты и так хорошо подкован. Ты больше узнаешь о манерах придворных, одежде, подходящей к разным случаям, и о том, как держаться с людьми любого ранга. Ты научишься разбираться в винах и будешь брать уроки пения, хотя лично я подозреваю, что это будет пустая трата времени.
Коготь рассмеялся.
— Я умею петь.
