Ру знал, что ему предстоит длинный день, но вечером он вновь начнет устраивать свою судьбу.
Дункан нашел его во время обеденного перерыва.
— В чем дело? — спросил Ру, выйдя вместе с ним на задний двор.
— Не очень-то приятно торчать на этом тесном чердаке, кузен. Может быть, я схожу поищу покупателя на…
Предостерегающий взгляд Ру заставил его замолчать.
— У меня уже есть план, — сказал Ру. — Если тебе действительно не сидится на месте, сходи лучше осмотри фургон и скажи мне, что, по-твоему, нужно, чтобы починить постромки. Ты не возчик, но все же разбираешься в таких вещах. Если мы сумеем его отремонтировать, будет очень хорошо.
— А что потом? — спросил Дункан.
Ру вынул из кармана золотую монету, которой разжился накануне за счет Мак-Келлера.
— Пойди поешь и купи все, что нужно для ремонта фургона. И двух лошадей.
— Что? — удивился Дункан. — На один золотой не купишь все, что для этого нужно, да еще и лошадей. Кроме того, что мы собираемся возить?
— У меня есть план, — повторил Ру.
Дункан покачал головой.
— Твои планы, кажется, никуда не годятся, кузен. — Ру помрачнел и уже был готов взорваться, но Дункан сказал:
— Ладно, ладно, это твое золото, к тому же я ничего лучшего не могу придумать.
От его улыбки у Ру сразу пропала злость.
— Не теряй времени, — сказал он. — Один из нас должен зарабатывать на жизнь.
Ру вернулся на кухню. Пора было идти в зал. Из-за Дункана он так и не успел пообедать.
— Ты уверен, что мы делаем то, что нужно? — спросил Дункан.
— Нет, — ответил Ру. — Но ничего другого в голову не приходит.
Он поправил конец рулона у себя под мышкой. Они стояли перед скромным домом, расположенным далеко от Баррета, но в пределах Купеческого квартала. Дункан, который держал другой конец рулона, по- прежнему завернутого в скатерть и парусину, с беспокойством поглядел по сторонам. В этой части города было не совсем безопасно. Всего лишь через улицу начинались лачуги. Ру постучал в дверь.
— Кто там? — спросил через минуту женский голос.
— Меня зовут Руперт Эйвери, я ищу своего знакомого, купца Гельмута Гриндаля.
В двери открылся глазок, и через мгновение она отворилась.
На пороге стояла некрасивая девушка, толстая, с синими глазами и светло-каштановыми волосами, стянутыми на затылке скромной темной лентой. Она оглядела гостей с подозрением, но сказала:
— Входите и подождите внутри, сэр.
Ру и Дункан вошли в дом. Девушка повернулась, и Ру заметил, что платье на ней скромное, но хорошо сшитое и очень опрятное. Он подумал, кем она может быть, и слегка помрачнел.
— Ну что? — прошептал Дункан, когда они остались одни.
— Надеюсь, что это служанка, — только и сказал Ру.
Через несколько минут к ним вышел узкоплечий, сутулый мужчина.
— Эйвери! — воскликнул он. -Я слышал, тебя повесили.
— Помилован самим королем, — сказал Ру, — и тот, кто этому не поверит, может справиться во дворце у моего доброго друга герцога Джеймса.
Глаза Гриндаля весело сверкнули.
— Возможно, я попрошу кое-кого это сделать. — Он указал на занавешенную дверь:
— Проходите.
Покинув скромную прихожую, они оказались в прекрасно обставленной гостиной. Впрочем, из того, что Ру узнал о Гриндале по пути в Крондор, он ожидал что-то в этом духе.
Гриндаль специализировался на торговле предметами роскоши, которые было легко перевозить. Он транспортировал их через все Королевство в обычных фургонах, которые выглядели так, словно в них был обычный товар. На самом деле они содержали больше золота в расчете на квадратный фут, чем любой другой груз.
Девушка вернулась.
— Карли, принеси нам вина, — сказал ей Гриндаль и предложил гостям сесть.
Ру представил купцу своего кузена и вежливо сказал:
— Надеюсь, мы не обременили вас своим вторжением.
— Разумеется, обременили, — невозмутимо ответил Гриндаль. — Но подозреваю, что у вас есть какое- то предложение, а бывает и так, что на первый взгляд ерундовый план потом оказывался весьма занимательным. Полагаю, ваш план имеет отношение к содержимому этого огромного свертка парусины, — добавил он, бросив взгляд на рулон, который Дункан поставил рядом со своим стулом.
Девушка — Ру с растущим облегчением все больше и больше убеждался, что она служанка, — принесла поднос с тремя серебряными кубками и графином. Пригубив вино, Ру улыбнулся:
— Не самое лучшее из того, что у вас есть, но и не самое худшее, господин купец?
Гриндаль усмехнулся.
— Ты из Даркмура, и я недавно как раз думал о нем. Центр виноделия. Ну что ж, если ты сможешь меня заинтересовать, то и я откупорю бутылочку чего-нибудь редкостного. Так в чем состоит твой план и сколько золота тебе нужно?
Тон Гриндаля оставался веселым, но в его глазах Ру прочел подозрение. Такого умного человека Ру никогда не встречал; надуть его нечего было и пробовать.
Ру кивнул Дункану. Тот медленно развязал парусину, снял скатерть и, когда наконец показался шелк, отступил на шаг.
Гриндаль сразу упал на колени и осмотрел ткань. Осторожно помяв пальцами уголок, он задумался, потом развернул рулон и прикинул его площадь.
— Откуда это, ты знаешь? — спросил он.
Ру пожал плечами:
— Наверно, из Кеша.
— Да, — сказал Гриндаль. — Имперский шелк. Из него шьют одежду для кешийских «истиннорожденных» и самого Императора. Как он к тебе попал?
— Что-то вроде приза за спасение груза, — ответил Ру. — Никто не сможет доказать право собственности на него.
Гриндаль снова уселся на стул и рассмеялся.
— Еще бы. Контрабандный вывоз этого шелка за пределы Империи является уголовным преступлением. — Он покачал головой. — И вовсе не потому, что он — лучший в мире, как ты понимаешь, а потому, что истиннорожденным присуще странное чувство, будто только им принадлежит то, что связано с их историей и традициями. Им отвратительна даже мысль о том, что кто-нибудь, кроме них, будет этим владеть. А наши тщеславные нобили готовы лезть из кожи, лишь бы получить то, что им не положено.
Ру ничего не сказал. Он просто взглянул на Гриндаля.
— Ну и какой же план, связанный с этим контрабандным товаром, родился в твоей хитрой голове, Руперт? — наконец спросил Гриндаль.
— В сущности, у меня нет плана, — сказал Ру. Он рассказал о своей попытке ввезти вино из Даркмура в бочонках, и, к его большому удивлению, Гриндаль не высказался об этой идее неодобрительно. Когда он начал описывать свою встречу с Мошенниками и смерть Сэма Таннерсона, Гриндаль жестом велел ему замолчать.
— Вот сейчас, мальчик, ты коснулся главного. — Он сделал глоток из бокала. — Когда речь идет о подобном товаре, — он показал на шелк, — волей-неволей приходится иметь дело или с Мошенниками, или с теми, кто связан с Мошенниками. — Он постучал себя костлявым пальцем по подбородку. — Впрочем, в Крондоре есть портные, которые готовы дорого заплатить за шелк такого качества.
— Отчего он так ценится, если не считать запрета на вывоз? — спросил Дункан.
Гриндаль пожал плечами:
— По слухам, его вырабатывают то ли гигантские черви, то ли пауки, то ли еще какие-то
