направлена энергия человечества: на изучение мира, окружающего нас, а не на его завоевание!» Столь неожиданный накал чувств удивил герцога, и он, немного придя в себя, задумался, что вызвало их. Откуда такая злость? Результат самоанализа оказался неутешительным. Каспар осознал, что всю свою жизнь он провел во мраке, и вот ему показали, что свет существовал, что вся красота и чудо жизни находились всего лишь в шаге от него, а он и не подозревал! Это открытие повергло его в уныние. Кто держал его во тьме?
Каспар заставил себя отвлечься от мрачных мыслей и обратить внимание на задачи, требующие немедленного решения. Обычно он не был склонен к самоанализу и сейчас сердился на самого себя за то, что несколько минут размышлений так расстроили его.
Он вернулся в свою комнату. И только благодаря полному запрету на спиртные напитки в стенах храма ему удалось не напиться в тот вечер.
Остаток недели Каспар коротал, по-прежнему прислушиваясь к спорам молодых людей, но теперь уже был осторожнее и держался подальше от групп, где обсуждались вопросы, подобные тем, что заставили его задуматься о собственном мировоззрении.
Наконец их призвали в покои отца Вагаши.
Когда Каспар, Флинн и Кеннер вошли, старый прелат пригласил их сесть.
— Прошу вас, устраивайтесь поудобней. Я знаю, вам не терпелось узнать о результатах нашего исследования. Теперь мы представляем себе, что может и должно быть сделано.
В эту минуту в помещение вошли три священнослужителя, прелат представил их:
— Это отец Джалиэль, отец Гашан и отец Рамаль.
На всех вошедших были одинаковые рясы, носимые всеми членами ордена, а отличала их только небольшая булавка, приколотая у воротника каждого из трех церковников. Такие же булавки Каспар видел на рясах преподавателей в зале храма. Один из святых отцов был пожилым человеком, тогда как двое других могли быть ровесниками Каспара, сорока с чем-то лет.
Вагаша продолжал:
— Отец Джалиэль — наш эксперт по древним артефактам и реликвиям. Отец Гашан — богослов, среди его обязанностей — интерпретация всех находок относительно наших доктрин и верований. Отец Рамаль — историк. — Отец Элект жестом попросил трех отцов приблизиться. — Отец Гашан, может быть, вы начнете? Пожалуйста, познакомьте уважаемых гостей с нашей концепцией знания.
Отец Гашан сразу предупредил слушателей:
— Если я слишком углублюсь в эзотерику, прошу вас, остановите меня, и я разъясню все, что будет непонятно. — Он посмотрел поочередно на трех путешественников и при ступил к объяснению. — Мы рассматриваем знание как несовершенное понимание. Постоянно появляется новая информация, что заставляет нас пересматривать нашу веру и теорию мироздания. Мы разделяем знание на три категории: совершенное знание, определенное знание и неполное знание.
Совершенное знание доступно только богам, и даже им — в ограниченном объеме. Только Истинный Бог, которого некоторые называют Гешен-Аматом, владеет им абсолютно. Остальные боги — лишь его отражения и воплощения, и их совершенное знание ограничено областью их влияния.
Бог, которому мы поклоняемся, Калкин — учитель, но даже он обладает только совершенным знанием учительства, а не того, чему он учит.
Определенное знание — это то, что, по нашему убеждению, является точным отражением природы, жизни и вселенной. Такое знание может быть верным и неверным. Когда мы открываем новый факт бытия, мы не отрицаем его как несогласующийся с существующей доктриной, а пересматриваем доктрину, стараясь понять, что в ней ошибочно.
Неполное знание, или ущербное, — это знание, о котором нам известно, что оно неполно или неверно. В нем не хватает чего-то, что возвысило бы это знание до уровня определенного.
Как следует из вышесказанного, большая часть того, что мы знаем, является лишь долей общего знания. Даже наше определенное знание всегда подвергается сомнению, не ущербно ли оно.
— Если я правильно тебя понял, — вставил Каспар, — мы никогда не можем быть уверены в том, что мы знаем, просто потому, что мы — не боги.
Священник улыбнулся:
— В общих чертах — да. Это упрощенный взгляд на проблему, но для наших целей его достаточно. — Помолчав, отец Гашан добавил: — Еще знание может быть двух видов: знание добра и знание зла.
Каспар постарался скрыть растущее нетерпение. Эта беседа становилась похожа на бесконечные уроки, которые ему приходилось выслушивать и выучивать в детстве.
— Большая часть знания не относится ни к добру, ни к злу. Знание того, как развести костер, не определяет, воспользуетесь ли вы огнем для того, чтобы приготовить еду или спалить дом вместе с живущим в нем человеком. Но некоторая часть знания, постичь которое человечество не в силах, может иметь явную принадлежность к добру или к злу. — Отец Гашан обернулся к двум другим ученым священнослужителям, и те согласно кивнули. — Я не буду долго останавливаться на данном моменте, просто поверьте мне на слово, что во вселенной существует такое знание, которое способно трансформировать вас, ввести вас в состояние вечной благости или обречь на вечные мучения и страдания, — просто потому, что вы этим знанием обладаете.
Теперь Каспар и его спутники с интересом стали прислушиваться к словам отца Гашана. Они поняли, что сказанное напрямую относится к ситуации, в которой они оказались.
— То есть ты говоришь, что, зная об этом… предмете, мы можем испытывать на себе некие последствия?
— Возможно, — ответил отец Гашан. Он обернулся к отцу Рамалю, который тоже утвердительно кивнул.
— Наша история говорит нам, что до того, как в Мидкемии появился человек, этот мир населяли другие расы, — заговорил Рамаль. — Например, эльфы. Некоторые представители этого народа до сих пор обитают на севере, хотя их численность неуклонно сокращается. Но они проживут еще не одно тысячелетие, прежде чем исчезнут с лика земли. Драконы также жили здесь до нас, как и их повелители.
— Повелители Драконов, — повторил Флинн. Взглянув на своих товарищей, он напомнил: — Я же говорил.
— Да, по крайней мере, об этом свидетельствуют древние тексты, — продолжил Рамаль. — Но обо всех этих существах мы знаем совсем немного. Эльфы ничего не сообщают о себе, а после Войн Хаоса их и вовсе почти не осталось. Вероятно, кто-то знает больше, чем мы, но мы о таких людях не слышали.
Флинн перебил священника:
— Мы собирались отвезти реликвию в Звездную Пристань, в Академию магов. Может…
Отец Элект поднял руку:
— Мы кое-что слышали об этой… организации. Наши храмы давно считают магию подозрительным знанием. Слишком многие играют со знанием и силой, не обладая при этом должным пониманием контекста. Люди, владеющие магией, пытаются применить знание, которое по сути своей есть зло — например, некромантия или общение с темными духами, — ради личной выгоды. Даже группе магов, считающих себя слугами знания, вроде Академии в Звездной Пристани, нельзя доверять вашу реликвию — слишком опасно.
Он взглянул на отца Джалиэля, и тот выступил вперед.
— Этот древний доспех не принадлежит нашему миру. Он прибыл откуда-то еще.
Каспар удивленно потер лоб. Этого он не ожидал.
— Разве это не реликвия Повелителей Драконов?
— Нет. Она вообще не с Мидкемии.
— Цурани?
— Нет, — повторил Джалиэль. — Ни один цурани не попал в наш мир во время Войны Врат. Мы узнали об этой войне лишь годы спустя.
— Тогда что это? — спросил Флинн.
— Мы не знаем, — сказал Джалиэль. — Мы отвергли ряд возможностей, что само по себе большой
