библиотекой, — сказал он с улыбкой.
Пуг сказал:
— Для того, что мы должны обсудить, в Мидкемии нет безопасного места.
— Ты предлагаешь перенестись в другой мир, куда ты меня брал много лет назад?
— Точно, — сказал Пуг. — Только на сей раз пытать тебя не будут.
— Уже хорошо. — Он посмотрел на Пуга. — Ты не изменился, но я уже не тот. Я — старик, в моем возрасте нужна убедительная причина для того, чтобы оставить этот мир.
Пуг обдумал свой ответ.
— Нам нужно поговорить о вашей сокровенной тайне.
Глаза Доминика сузились.
— Если вам надо что-то из меня выудить, скажите прямо, что вам известно.
Маркос сказал:
— Мы знаем правду о Семиконечной Звезде и Кресте внутри нее. Мы знаем, что пятая звезда мертва, и шестая тоже, — он понизил голос, — а седьмая звезда не мертва.
Доминик на мгновение застыл на месте, затем обернулся к проходившему мимо монаху.
— Я пойду с этими людьми. Сообщите брату Григорию, что в мое отсутствие он будет за старшего. Еще попросите его послать запечатанный сундук, который стоит у меня в кабинете. Высокому Отцу в наш храм в Рилланоне. — Монах наклонил голову и поспешил выполнять приказ аббата.
— Пойдемте, — сказал Доминик, и они встали в круг.
Пуг сказал:
— Маркос, у меня есть сила, но нет знания.
— У меня есть и то, и другое, — ответил Маркос. — Следуйте за мной.
Вдруг они исчезли, и их окружила такая пустота, что ее можно было потрогать.
Пуг услышал мысли Миранды.
— Когда я впервые вошла в Зал Миров, я спросила Болдара Кровавого, что бывает, когда ступаешь в пустоту.
Мысли Пуга были серыми и тусклыми:
— Это пустота между мирами. Здесь ничего нет.
— Кое-что здесь есть, — послышались мысли Маркоса. — Нет во вселенной такого места, где не было бы ничего живого. Те, кто проходит сквозь пустоту, этого не понимают, но есть существа, которые в ней живут.
— Очаровательно, — прозвучали мысли Накора, и в этом слове чувствовалось его волнение.
Неожиданно они оказались в звездном ночном небе, в пузыре воздуха, теплоты и тяготения посреди абсолютной черноты. Под ними в пустоте был виден город, который Пуг никогда не чаял увидеть вновь.
— Вечный Город, — сказал он.
— Какая непривычная красота, — сказал Накор. Пуг поглядел на изаланца и увидел, что глаза его широко раскрыты от удивления.
— Что есть, то есть, — сказал Пуг.
Симметрия города была неуловимо смещена, так что приковывала к себе взгляд, но что именно привлекало внимание, сказать было невозможно. Башни и минареты, казавшиеся слишком тонкими, чтобы держать свой собственный вес, высились на фоне исключительного неба Города. Арки, которые были на мили выше самой высокой крыши Крондора, занимали свободное пространство между зданиями.
Они неслись вниз, хотя не ощущали ничего — из органов чувств работало только зрение.
— Кто это построил? — спросила Миранда.
— Никто, — сказал Маркос. — По крайней мере никто из этой действительности.
— Что ты имеешь в виду, отец?
Маркос пожал плечами.
— Это место уже было здесь, когда возникла наша вселенная. Пуг, Томас и я были свидетелями рождения того, что мы называем нашей действительностью. Это место уже было здесь.
— Творение более ранней действительности? — предположил Накор.
— Может быть, — сказал Маркос. — А может, просто место, которое есть, потому что должно быть.
Доминик все молчал, но теперь спросил:
— Для чего нам это странное и непостижимое место, Пуг?
Пуг сказал:
— Возможно, что это единственное место, где можно свободно говорить и не стать жертвой того, кто стоит за всеми бедами и разрушениями, обрушившимися на наш мир.
Они летели над огромным квадратом, во много раз больше Крондора, где плитки размером с город меняли цвет, образуя завораживающие узоры. Коснувшись поверхности улицы, они увидели, как улицы, составляющие квадрат, повторяют узор.
Миранда сказала:
— Это город. В нем есть здания, которые кажутся домами, и все же в нем нет жизни.
— Зря ты так думаешь, дочь, — сказал Маркос. — Тот фонтан может быть просто украшением, а может оказаться, что это форма жизни, столь чуждая нашему пониманию, что мы никогда не сможем войти с ней в контакт.
— Что, если город сам по себе — форма жизни? — спросил Накор.
— Возможно.
Доминик сказал:
— Зачем боги создали такое место?
— Это смотря о каких богах мы говорим, — сказал Маркос. Светило клонилось к заливу пустоты, на пышную зеленую лужайку, окруженную ухоженными кустами и деревьями. Потом оно исчезло.
— Это, возможно, самый далекий уголок действительности, — сказал Маркос.
— Сад.
Пуг сказал:
— Теперь мы можем поговорить, но сначала я должен еще кое-что сделать.
— Что именно? — спросила Миранда.
Но Пуг уже закрыл глаза и бормотал заклинание. Все присутствующие почувствовали, как вокруг Пуга собирается чудесная энергия, потом она вдруг исчезла, и он открыл глаза.
Миранда, прищурившись, посмотрела на него.
— Это же сильнейшее блокирующее заклинание. Почему мы должны защищаться от чужих ушей в этом отдаленном уголке действительности?
— Все прояснится в свое время, — ответил Пуг. Он посмотрел на аббата. — Пора начинать.
— Что ты знаешь? — спросил аббат.
— Правду, — ответил Пуг. — Ишап мертв.
Доминик кивнул.
— Еще со времен Войны Хаоса.
Миранда сказала:
— Ишап, Тот, Кто Всех Выше? Величайший из Всех Богов мертв?
Пуг сказал:
— Я объясню. Почти сорок лет назад какая-то неизвестная сила пыталась уничтожить святыню ишапиан, волшебный драгоценный камень, известный как Слеза Богов.
Доминик кивнул:
— Об этом мало кто знает. Только принц Арута, несколько из его доверенных советников и Пуг знали о покушении.
— Чтобы понять всю важность этой попытки, вы должны кое-что знать о природе богов и их роли в жизни Мидкемии.
Маркос сказал:
— Доминик, объясни Миранде и Накору.
Доминик оглянулся и, приметив поблизости скамью, сказал:
