и дать команду закрыть город. Когда мальчик сделал шаг в сторону двери, Уильям окликнул его:
— Паж.
— Сэр?
— Возьмите лошадь и отправляйтесь вместе с всадником; покиньте город и передайте капитану фон Даркмуру, что настало время двигаться на восток. Вы останетесь с ним.
Мальчик, казалось, был смущен тем, что ему велели уехать, но он просто сказал: «Сэр», и убежал.
Капитан королевской охраны поглядел на рыцарь-маршала, и тот покачал головой.
— По крайней мере одного из них я могу уберечь, — сказал Уильям.
Капитан мрачно кивнул. Вражеский флот пытался пристать в доке. Команды кораблей уже пытались набросить петли на крюйсы. На них немедленно обрушился град стрел, и матросы из вражеской армии попадали в воду, пронзенные насквозь.
Но вот сначала первое судно, за ним второе закинули канаты на берег и медленно причалили к докам. Единственное место, которое они не могли прикрыть, было то, где ранее затонуло три корабля. Дальше того места суда бросали лини, и Уильям понял их план. Поначалу они думали, что будет организованная высадка и медленная осада, поскольку эта часть города была защищена. Но теперь он понимал, что они не станут уводить пустые корабли далеко от доков.
Причалить к доку удалось всего нескольким судам, но они будут служить прикрытием для тех, которые идут за ними. Как только передние суда пришвартовались, за них тут же цеплялись дреками те, что шли следом. Скоро это своеобразное сооружение протянулось бы через весь залив, и тысячи захватчиков, переходя с палубы на палубу, высадятся в доках Крондора. Это было опасное предприятие, поскольку, если защитникам удастся поджечь хотя бы одно судно, все окажутся в опасности.
Когда судно Королевы подошло достаточно близко, все орудия в пределах досягаемости начали его обстреливать. Сотни камней засвистели в воздухе, и вслед за ними полетели пропитанные огненным маслом пуки соломы. Как Уильям и подозревал, весь заряд, натолкнувшись на невидимый барьер, попал в воду. Но, к его радости, один большой камень угодил в корму другого судна, и уложил нескольких солдат.
Уильям обернулся, чтобы отдать приказ направить на передние корабли как можно больше огненных снарядов, но в этот миг произошел взрыв, и балкон, на котором он стоял, охватило пламя. Уильяма отбросило назад ослепительной рукой огня, и он оглушенный лежал на полу дворцового балкона. Сморгнув слезы, он едва смог что-то увидеть, и все вокруг него было красным.
Через миг он понял, что глаза его обожжены и кровоточат. Единственное, что спасло его от полного ослепления, это то, что в момент взрыва он оглянулся назад. Он пошарил вокруг и увидел рядом с собой какого-то человека, который застонал, когда Уильям до него дотронулся. Вдруг чьи-то руки подняли его, и голос позвал:
— Маршал?
Он узнал голос одного из пажей, которые находились в комнате.
— Что случилось? — Из груди Уильяма вырвалось хриплое карканье.
— По стене пронесся огонь, и все… сгорели.
— А капитан Рейнард?
— Я думаю, он мертв, сэр.
Из зала донеслись крики, и в комнату вбежали люди.
— Кто там? — Уильям мог, разглядеть только темные силуэты.
— Лейтенант Фрэнклин, мой лорд.
— Воды, пожалуйста, — сказал Уильям и почувствовал, что лейтенант ведет его к стулу. Рыцарь- маршала преследовал запах его собственных обожженных волос и плоти, и сколько он ни мигал, ему не удавалось очистить глаза от ослепляющих красных слез.
Добравшись до стула, Уильям сказал:
— Лейтенант, доложите мне, что там происходит.
Лейтенант подбежал к балкону.
— Они посылают людей на берег. Наши поливают их ураганным огнем, но они все равно лезут, сэр.
Сквайр принес таз с водой и чистое полотенце, и Уильям намочил его и приложил к обожженному лицу. Ему должно было быть ужасно больно, но он применил одну уловку, которой его в детстве научил кто-то из стардокских магов, и не замечал боли. Вода мало помогала ему восстановить зрение, и он решил, что ослеп на всю оставшуюся жизнь, какой бы короткой она ни была.
Громкий треск дерева и последовавшие затем крики и шум борьбы заставили Уильяма спросить:
— Лейтенант, доложите мне, пожалуйста, что происходит во внутреннем дворе?
Лейтенант сказал:
— Сэр, они крушат королевский док. Вражеские солдаты сходят на берег.
— Сынок, помоги мне, пожалуйста, подняться, — попросил Уильям пажа.
— Да, мой лорд. — Мальчик старался говорить спокойно, но не сумел скрыть страх.
Уильям почувствовал, как молодые руки обхватили его за пояс и помогли подняться.
— Поверните меня к двери, — спокойно сказал он. Звуки борьбы доносились уже не только со двора, но и из залов дворца, и вражеские воины уже поднимались по лестнице, ведущей к штабу Уильяма.
— Лейтенант Фрэнклин, — сказал Уильям.
— Сэр? — спокойно отозвался тот.
— Встаньте слева от меня, сэр.
Офицер повиновался, и Уильям медленно вытащил меч из ножен.
— Встань позади меня, мальчик, — тихо сказал он, когда шум сражения в залах усилился.
Мальчик сделал, как его просили, но продолжал крепко держать рыцарь-маршала, помогая раненому стоять прямо.
Уильям жалел, что не может ничем подбодрить мальчишку, но он знал, что скоро, в ужасе и боли, все будет кончено. Он молил только о том, чтобы это произошло быстро. Когда звуки приблизились и все находящиеся в комнате солдаты кинулись защищать двери, Уильям сказал:
— Паж?
— Да, сэр, — произнес тихий, испуганный голос у него из-за спины.
— Как тебя зовут?
— Терранс, сэр.
— Откуда ты родом?
— Мой отец — сквайр Белмонта, сэр.
— Ты молодец. Теперь подними меня, да поскорее. Не пристало рыцарь-маршалу Крондорскому умирать, стоя на коленях.
— Сэр… — По голосу мальчика Уильям догадался, что он плачет.
Вдруг раздался крик, и Уильям увидел, что к нему метнулась темная тень. Он скорее услышал, чем почувствовал, как просвистел клинок лейтенанта Фрэнклина, и нападавший опрокинулся навзничь.
Слева от первой появилась другая тень, как раз под правую руку Уильяма, и почти слепой рыцарь- маршал Крондора бросился на нее с мечом.
А потом Уильям, сын волшебника Пуга и Каталы из Народа Турилльских Холмов, родившийся в чужом мире, почувствовал боль, следом за которой вскоре пришла тьма.
Джеймс медленно шагал по колено в сточной воде. Эхо сражения отдавалось в канализационных трубах, и люди герцога шли с обнаженными мечами. Время от времени они открывали притушенные фонари, чтобы сверить курс, но главным образом шли в темноте, едва разбавленной слабым светом, пробивавшимся сверху. Они двигались под кульвертами и сточными канавами.
— Мы на месте, — произнес чей-то голос.
— Дайте сигнал, — сказал Джеймс, и раздался пронзительный свист.
Один из солдат ударом ноги распахнул дверь, и Джеймс услышал, как рядом открылись другие двери. Он прошел следом за двумя первыми солдатами в подвал и поднялся по лестнице. Они вломились в комнату, освещенную пламенем свечей, потому что она находилась под землей.
Как Джеймс и предполагал, сопротивление было слабым, однако в него самого едва не вонзилась
