– Что теперь? – спросил юноша.
– Пошли с нами, – сказал человек с одутловатым, усеянным оспинами лицом.
Дэш молча подчинился, следуя за двумя охранниками, а еще двое двинулись сзади. Последний остался в кладовке – непонятно зачем.
Дэша повели по длинному темному туннелю, сырому и обшарпанному, на каждом конце которого горело по фонарю. Как он ни прислушивался, мог слышать только стук подбитых гвоздями башмаков по камням. Если они и находились близко к поверхности, то городские улицы явно были пустынны.
Шедший впереди человек открыл дверь и впустил остальных в большую комнату. На стенах было укреплено с десяток факелов. Из разрушенных помещений сверху притащили не слишком сильно обугленный деревянный стол, за которым разместилось сейчас нечто вроде суда или трибунала.
Во главе стола сидел сгорбленный старик, правое плечо у него было выше левого, а левая рука на перевязи.
Повязанный вокруг головы шарф закрывал левый глаз, но не мог скрыть следы ожогов и шрамы на лице. Справа от старика стояла молодая женщина, и Дэш, взглянув на нее, не сразу смог отвести глаза. Эта высокая и стройная и, несмотря на покрывавшую ее лицо и руки грязь, вполне привлекательная темноглазая брюнетка в любых обстоятельствах заслуживала внимания, но сейчас Дэша больше всего заинтересовал ее стиль одежды. Женщина была одета совсем по-мужски: белая рубашка, посеревшая от грязи, кожаный жилет, брюки, а на голове – красный шарф, не дающий темным волосам рассыпаться по плечам. На поясе у прекрасной незнакомки был укреплен меч, из-за голенищ сапог торчали ручки кинжалов. Не приходилось сомневаться, что кроме оружия, выставленного напоказ, имелось и припрятанное в разных секретных карманах – так уж было заведено у воров.
– Ты тут у нас обвиняемый, – сказала она на удивление низким голосом.
Дэш принял настолько уверенный вид, насколько позволяли обстоятельства, и заявил:
– А я и не сомневался в этом.
Человек с одутловатым лицом осведомился:
– Ничего не хочешь сказать в свою защиту?
Дэш пожал плечами.
– А какой от этого толк?
Старик усмехнулся, и человек, первым схвативший Дэша, глянул в его сторону.
– Скорее всего никакого, – сказал он, – но все же не помешает.
– Можно сначала спросить, в чем меня обвиняют?
Человек с одутловатым лицом снова глянул на старика, и тот кивнул, разрешая ему говорить.
– Тебя обвиняют в нарушении границ. Ты полез туда, куда тебе не было разрешено заходить.
Дэш выдохнул.
– Ясно. Пересмешники, значит.
Девушка глянула на старика, и тот здоровой рукой поманил ее подойти поближе. Он что-то прошептал ей на ухо, и она сказала:
– Почему ты думаешь, что мы воры, малыш?
– Контрабандисты просто перерезали бы мне горло, а стражники Дуко потащили бы наверх, на допрос. Вы отделили меня от моих спутников, значит, пытаетесь поймать на чем-то, а позвал вас один из моих товарищей по несчастью. Этот Риз если уж на кого и похож, то только на вора. – Оглядев комнату, он печально покачал головой. – Так это все, что осталось от Приюта?
Старик снова что-то тихо пробормотал, и девушка спросила:
– Что ты знаешь о Приюте? Ты не из наших.
– Дед мне о нем рассказывал, – ответил Дэш, зная, что ему уже нечего терять, а правда могла ему помочь.
– Твой дед? Кто он такой?
– Кто он был такой, – поправил Дэш. – У моего деда было прозвище Джимми Рука.
Тут заговорили сразу несколько человек, но старик жестом велел всем молчать. Девушка наклонилась поближе, потом повторила его слова вслух.
– Как тебя зовут?
– Дэшел Джеймсон. Я сын Аруты, герцога Крондорского.
– Так ты шпионишь на короля, – сказала девушка, не дожидаясь подсказки.
– Вообще-то на принца, – слабо усмехнулся Дэш. – Но в остальном верно, я здесь затем, чтобы разведать оборону Дуко и помочь Патрику вернуть Крондор.
Старик взмахнул здоровой рукой и что-то сказал девушке.
– Подойди сюда, малыш, – «перевела» она.
Дэш послушно подошел и встал, перед стариком и девушкой. Единственный живой глаз старика долго изучал лицо Дэша, а девушка держала фонарь поближе, чтобы главарь все разглядел.
Наконец старик произнес достаточно громко, чтобы слышали все:
– Уходите. – Голос у него был хриплый и скрипучий, будто скрежет камней. Все, кроме девушки,