говорил.
– Кроме той истории про живых мертвецов в борделе, – усмехнулся Дэш. – До сих пор не знаю, верить этому или нет. Как он сжег здание, чтобы избавиться от них…
Джимми тоже улыбнулся, но тут же посерьезнел.
– После всего, что мы повидали за последние два года, я склонен верить всем дедушкиным рассказам.
Дэш согласно кивнул.
– Ты никогда не задумывался, зачем мы все это делаем?
– Почти каждый день думаю, – ответил Джимми.
Дэш натянул рубашку.
– Интересно, и каков ответ?
– Мы действуем по зову долга.
– Долга? – Дэш сунул ноги в штанины, потом сел, чтобы натянуть ботинки. – Эти куда хуже тех, что я потерял в Крондоре.
– Эту пару ты тоже привез из Рилланона; я разбирал твои вещи.
– Знаю, – отозвался Дэш. – Понимаешь, просто дед всегда говорил про долг, но вот я сам повидал места, где он вырос, и не представляю, откуда у него такие убеждения.
– Какие убеждения? – спросил Джимми. – Что-то я тебя не понимаю.
– Я про то, что он так остро ощущал свой долг перед Королевством. Для пересмешников, с которыми я разговаривал, это примерно то же, что для нас с тобой принести обет Сайг.
– Целомудрие меня не особо привлекает, – признал Джимми.
– Вот и я про это говорю. Еще до нашего рождения дед воспитал нашего отца в такой преданности королю и государству, будто это религия. Только я не понимаю, сам-то он откуда это взял, – сказал Дэш, заканчивая одеваться.
– Интересный вопрос, – протянул Джимми, глядя на брата. – Ты бы у отца об этом спросил. Мне кажется, что если все эти истории действительно правда, а жизнь пересмешников действительно такая малоприятная, как я подозреваю, то дедом двигало глубокое чувство благодарности.
Дэш посмотрел в зеркало и решил, что его внешний вид вполне сойдет для встречи с принцем.
– Не думаю. Тут не в одной благодарности дело. – Он посмотрел на брата. – Как думаешь, что могло бы тебя заставить нарушить клятву короне?
Джимми замер на месте; слишком уж странно было пытаться представить себе подобное.
– Стать предателем? Не представляю себе. Может, неземная любовь… – Он покачал головой. – Нет, не могу себе представить, чтобы женщина, которая меня любит, выступила бы против того, что для меня так важно.
– Кстати о женщинах, мне показалось, или я действительно видел пажа в ливрее Силденов?
– Не показалось, – ухмыльнулся Джимми.
– И Франси тоже здесь?
– Точно.
– И как, она все еще от тебя без ума?
Джимми ухмыльнулся еще шире.
– Надеюсь. – Он рассмеялся. – Мы вчера обедали вместе. Она стала настоящей красавицей.
Открывая дверь, Дэш заметил с лукавой улыбкой:
– Насколько я помню, в детстве она была вредная и постоянно тебя колотила.
– Нет, – весело отозвался Джимми, выходя в коридор, – это тебя она колотила. Я был слишком большой, и кроме того, она решила, что влюблена в меня.
– Ну так как, есть между вами что-то?
Джимми пошел по коридору рядом с братом.
– Честно говоря, не знаю. Но думаю, что все равно наши отношения в расчет приниматься не будут.
– Патрик?
– Вот об этой самой задержке я и говорил. Внезапно в Даркмур, будто перелетные птицы, начали слетаться разные вельможи.
– И все с незамужними дочерьми?
Обходя угол и проходя мимо часовых на посту, Джимми сказал:
– Думаю, его величество хочет обеспечить себе еще одного наследника, раз надвигается война.
Они поднялись по ступеням в главном зале, ведущим в баронский зал, где теперь собирался двор Патрика.
– Проклятие близнецов.
