поддерживали широкие викторианские колонны, покрашенные желто-белой краской и оттого напоминающие толстые восковые свечи. Под сиденьями складных деревянных стульев до сих пор можно было найти проволочные ящички, в которые мужчины в стародавние времена укладывали свои канотье.
«Пятничные вечерние лекции» были самыми посещаемыми из летних лекций в Вудс-Холе. На них регулярно выступали выдающиеся ученые со всего мира. А «Гипотезы под обстрелом» происходили традиционно по четвергам.
Первое выступление Джеффри восемь лет назад вызвало, можно сказать, почти фурор. Поэтому, естественно, дирекция ВОИ зарезервировала один из свободных вечеров в четверг для его визита в этом году — в надежде на повторение предыдущего триумфа.
Джеффри изобрел «Гипотезу под обстрелом», когда учился в Оксфорде, чтобы он и еще несколько молодых упрямцев, уговоривших хозяина паба «Голова короля» сдавать им заведение в аренду по вечерам каждый четверг, могли регулярно устраивать научные баталии. Скоро в пабе стало собираться столько народу, что многим приходилось стоять. Время они тогда проводили просто потрясающе, какими бы слабенькими ни казались теперь выдвигаемые в ту пору гипотезы. Но не так важно было тогда оказаться правым, как бросить вызов общепринятому мнению и вовлечь товарищей в научный спор, пусть даже это закончилось бы тем, что твою теорию разбили бы в пух и прах. На самом деле они даже учредили специальную награду — «Приз Фаэтона» — за теорию, которую развенчают быстрее всех остальных.
Это была наука быстрой перестрелки, теория в действии, методика в движении, а зачастую — гибель гипотезы в языках пламени, но и тогда в янтарных углях можно было усмотреть нечто новое, сделать соответствующие выводы. Скормить дерзкую идею волкам — это всегда привлекало Джеффри. И даже если его теории выстаивали, после таких дебатов они становились более ясными и прочными, поэтому у него вошло в обычай устраивать подобные диспуты везде, куда бы он ни ездил, — ради проверки самых нереальных идей. Эти лекции он мысленно называл «предварительной разведкой».
Джеффри прошагал к сцене в темном клетчатом килте шотландской «Черной стражи»,[21] подошел к кафедре, постучал по микрофону и был вынужден поднять руку, чтобы унять овации. Аудитория ответила на его появление на сцене восторженным уханьем и свистом. Джеффри вышел из-за кафедры и поклонился.
Помимо килта на нем была футболка, выкрашенная в коричнево-красный цвет глиной с острова Кауаи и снабженная слоганом «Сохранить островные экосистемы». Джеффри уже десяток раз проводил лето на маленьком гавайском островке — отдыхал в дощатом домике дяди, притулившемся посреди узкой полоски девственного леса между увитой лианами скалой и пляжем Таннелз-Бич. Он не знал лучшего способа уйти от цивилизации. Здесь он то надевал маску с трубкой и ласты и нырял в древние лавовые пещеры, любовался мавританскими идолами,[22] то гонялся за медлительными морскими черепахами и скармливал моллюсков морским окуням. Десятки раз он надевал эту футболку, отправляясь в плавания по пещерам. Во время «Гипотез под обстрелом» одно оставалось неизменным — Джеффри всегда выходил к публике в этой футболке.
Он протянул руку к пюпитру, на котором лежал листок бумаги. На нем была написана тема сегодняшних дебатов: «Хищник и жертва — происхождение секса?»
И снова свист, аплодисменты, радостные возгласы.
Джеффри расположился за кафедрой и заговорил:
— Добрый вечер, дамы и господа. Для начала… краткая история мира.
По залу пробежала волна изумленного гомона. Но вот все уселись поудобнее, и свет в зале погас.
Джеффри щелкнул кнопкой пульта, и на экране за его спиной появилась картина, изображающая столкновение двух планет.
— После того как с Землей столкнулась планета размером с Марс и вызвала выброс расплавленного вещества такой мощи, что из этого материала родилась Луна, сотню миллионов лет наша матушка-земля оставалась остывающим шаром лавы.
Джеффри снова щелкнул кнопкой. Появилось изображение полной луны над океаном.
— Именно эта фантастическая жестокость по иронии судьбы сотворила ту руку, которая стала качать колыбель жизни. Луна, дитя Земли, четыре миллиарда лет назад начала обращаться вокруг планеты по невысокой орбите, и воды первозданных океанов забурлили приливами и отливами. Четыреста миллионов лет спустя Земля и Луна подвергнутся еще одной волне массированных метеоритных бомбардировок. Молодая Солнечная система продолжала вращаться, постепенно формируясь в ту, закрученную по часовой стрелке структуру, которую мы имеем сейчас.
На экране возник кадр, изображавший космическое пространство, наполненное скоплениями разноцветных сфер.
— В те невообразимо жестокие времена, известные под названием архейской эры, в океанах Земли образовались первые молекулы, способные копировать, воспроизводить себя. Эти самые ранние органические репликаторы легко воссоздаются в наших лабораториях с помощью точно таких же неорганических ингредиентов и сил, какие обрушивались на доисторические моря нашей планеты. На протяжении последующих миллиардов лет аккумуляция ошибок репликации в этих молекулах породила РНК, которая не только реплицировала себя, но и катализировала химические реакции, подобные примитивному метаболизму! Ошибки в репликации привели к эволюции ДНК — молекулы, гораздо более стабильной, нежели РНК, способной копировать себя более точно и производить РНК.
Джеффри вывел на экран компьютерную модель молекулы ДНК.
— Из этой копирующей себя молекулярной машины появилась первая жизнь — простейшая организация химических реакций. Первые примитивные бактерии породили метан, серу, медь, солнечный свет и, вероятно, даже термальную энергию в темных глубинах океана — энергию, необходимую для питания всех этих метаболических процессов.
На следующем слайде было изображено несколько простейших форм жизни, похожих на примитивные прокариотические клетки.
— Первые простейшие организмы сталкивались между собой и порой поглощали друг друга, и их генетический материал сливался воедино. Крошечный процент этих слияний служил залогом преимуществ, обретаемых гибридным потомством.
Затем последовало несколько фотографий с изображением волн, бьющих о берег.
— Если вы соедините сильнейшие приливы и отливы, вызываемые близкой Луной, которая постепенно отходит от Земли (каждый год на пару дюймов), с непрерывной бомбардировкой планеты ультрафиолетовым излучением Солнца, а потом будете на протяжении полутора миллиардов лет помешивать этот доисторический бульон, то в итоге вы получите самую важную инновацию в истории формирования жизни.
Джеффри щелкнул кнопкой пульта. Следующий слайд вызвал у аудитории приглушенное хихиканье.
— Да, это похоже на сперматозоид, но на самом деле это хвостатый протозоид. Простейшее называется Euglena viridis — эвглена зеленая. Это отдельное животное, уникальный вид, одноклеточный организм, удивительно похожий на сперматозоид. Доисторическое море породило первые существа, способные охотиться, размахивая хвостом, гоняясь за другими одноклеточными организмами и поглощая их. Иногда эти первые хищники действительно эксплуатировали репродуктивную систему своих жертв для облегчения собственного воспроизведения — а порой их жертве удавалось продлить себе жизнь и похитить гены обидчика. В любом случае сегодняшняя гипотеза заключается в том, что эти самые первые охотники и их жертвы породили новые и взаимовыгодные отношения, которые мы называем сексом. Когда определенные клетки начали специализироваться в поглощении других клеток или в проникновении в другие клетки с целью размножения, другие клетки стали специализироваться в осуществлении размножения как такового. В результате была побеждена смерть и увековечены обе спирали ДНК. Секс — это мирный договор между хищником и жертвой. Потомство подобных союзов не только сочетало в себе качества тех и других организмов, но несло внутри себя первоначальные одноклеточные организмы, модифицировавшиеся в сперматозоид и яйцеклетку. Вот вам растопка для сегодняшнего костра, для нашей «Гипотезы под обстрелом», леди и джентльмены. Я утверждаю, что секс зародился с самого начала, со
