мониторе. Ритмы убийства и возрождения были так странно ускорены, что казалось, будто смотришь за тем, как идет война, находясь в предродовой палате.
«Нам здесь не место, — подумала Нелл. — Ничему из нашего мира здесь не место».
Паунд побледнел.
— На что мы с вами смотрим, джентльмены? Пожалуйста, отключите звук!
— Золотые слова, — сказал водитель.
Остальные с раскрытыми ртами взирали на клубящийся за окнами ураган смертей и рождений.
— Гм… Да, это совершенно чужеродный животный мир, — проговорил Квентин. — Я хочу сказать, что у здешних видов присутствуют ДНК, РНК, базовые клеточные компоненты, здесь используется АТФ в качестве энергетической «валюты», как и у других живых организмов на нашей планете, так? Но эти животные — нечто такое, с чем наука прежде никогда не сталкивалась. Вместо позвоночной конструкции здесь мы сталкиваемся с сегментированным эндоскелетом, похожим на остаточный экзоскелет, ставший эндоскелетом. Экзоскелет здесь имеют жуки, как большинство обычных насекомых, но при этом структура их тела основана на лучевой симметрии, что опять-таки носит абсолютно чужеродный характер. Здешние растения не только способны к фотосинтезу. Они гетеротропны, то есть фактически они хищники. И во всех здешних живых организмах течет кровь, содержащая не железо, а медь.
— Они не могут быть растениями, если у них кровь, — заметил Энди. — Некоторые из более крупных видов, судя по всему, — фотосинтетические организмы, прочно укоренившиеся в почве, но на самом деле они не настоящие растения.
Квентин развил его мысль:
— Несмотря на то, что эти твари выглядят как большие пальмы, мистер Паунд, в них течет кровь, основанная на меди. Не знаю, как им удается прокачивать ее на такую высоту, но думаю, что у них имеются сердца. Очень большие сердца. Если это действительно так, то мы можем смело утверждать: это не растения.
— Мы полагаем, что эти «деревья» могут на самом деле быть близкими родственниками дисковидных муравьев и других насекомых, — добавил Энди.
— Вы несколько раз употребили слово «чужеродные», — проговорил Паунд, у которого голова шла кругом. — Вы хотите сказать, что все это попало сюда с другой планеты?
— Нет, не так. Все здесь чужеродное, но оно родом с этой планеты, — ответил Энди.
— Как же это может быть? — прошептал Паунд.
С застывшей на губах нервной усмешкой Квентин наблюдал за туннелем в джунглях.
— Мы полагаем, что остров Хендерс — это все, что осталось от суперматерика, на который вся эта живность выбралась более полумиллиарда лет назад. — Он искоса глянул на Паунда. — И с тех пор все живое здесь эволюционировало изолированно.
— Мать родная! Да они все тут откладывают яйца и родят детенышей, — оторопело выговорил водитель. — Посмотрите, вы только посмотрите, вот они ползут по стеклу!
По окну покатился дисковидный муравей. От него во все стороны покатились его миниатюрные копии. Младенцы жадно набрасывались на пролитую голубую кровь.
— Все обитатели острова Хендерс, которых мы успели изучить, способны к зачатию с момента появления на свет, — сказал Квентин.
— Родятся во всеоружии, так сказать, — восхищенно покачал головой водитель.
— Некоторые рождаются беременными, — добавил Энди. — Спариваются в утробе.
— А вот это уже ни в какие ворота… — с осуждением проговорил водитель и сердито глянул на Энди.
Прыгая, словно сверхзаряженные лягушки или кузнечики, по туннелю поскакала стая животных размером с белку. Они были окрашены довольно красиво: кофейного цвета шкурки ближе к задней части были украшены ярко-зелеными полосками.
— Это тоже хендерские крысы? — спросил Паунд, когда стайка промчалась мимо.
— Не думаю, — ответил Энди. — Это какие-то другие зверьки. А вот теперь крысы.
— Вот это крысы? — удивился Паунд. — Но они совершенно непохожи на крыс!
— Они не крысы. Они даже не позвоночные, — сказал Энди. — Они больше напоминают помесь мангуста с богомолом. Мы просто называем их крысами. Своими заостренными лапами они орудуют как мастера кунг-фу и пожирают других зверьков с такой скоростью, что не успеваешь заметить, как жертвы уже нет.
— Вы поглядите, как они двигаются, братцы! — воскликнул Квентин и захихикал. — Когда они прыгают, они несутся по воздуху, паря на хвосте! О, смотрите, смотрите! Нелл, ты была права! — прокричал он в микрофон камеры Зеро.
— Вот это я понимаю! — воскликнул Отто, глядя на экран. Бриггс следил за изображением, раскрыв рот.
— Только недолго, мальчики, — прошептала Нелл. — Мы можем установить с ними связь по радио, Отто?
Энди и Квентин переглянулись, широко и радостно улыбаясь. А в следующее мгновение все вздрогнули. На правое окно сверху спикировало животное размером с барсука. В зубах оно держало крысу.
— Это что еще за дрянь? — воскликнул водитель и схватился за рычаг переключения передач.
— Крысы, похоже, вырастают до очень крупных размеров, — сказал Квентин.
— А может быть, это другой вид, — возразил Энди. — Окраска иная.
Животное смотрело на людей с другой стороны окна. Его голова размером с кокосовый орех сидела на телескопически растягивающейся шее.
Этот зверь словно явился из ночных кошмаров Брейгеля. Мордой он походил на глубоководную рыбу: большие глаза на стебельках, губы, застывшие в зловещей ухмылке, темные клыки. Радужно окрашенная шерсть около пасти пульсировала разноцветными волнами.
Животное вытянуло передние лапы и постучало по стеклу. При этом его глаза медленно и плавно вращались. Каждому из пятерых людей в кабине показалось, что три зрачка выпученных глаз смотрят прямо на него. На самом деле так оно и было. Зверь шевелился, постоянно меняя свое положение на окне, но его голова на гибкой шее сохраняла почти стационарное положение.
— Нам известно, что у рака-богомола восемь классов цветовых рецепторов, — уважительно сообщил Квентин. — У человека только три!
— Господи, — ахнул Паунд. — Раки видят лучше нас?
— Они не раки, — вмешался Энди. — Кто-то назвал их раками, когда их обнаружили, но на самом деле они относятся к совершенно другому семейству.
— И этот малый за стеклом может быть их сородичем — так мы думаем! — добавил Квентин.
Хендерская крыса-переросток неожиданно вскарабкалась выше по стеклу и остановилась над Энди. Казалось, она пялится прямо на него.
— У мантид особое движение глаз для выслеживания добычи, — сказал Квентин. — Каждый глаз способен двигаться независимо на семьдесят градусов за микросекунду, сохраняя при этом фокус.
— Почему эта тварь таращится на меня? — затравленно проговорил Энди.
— Наверное, ты ей понравился, — хихикнул Квентин.
— Ага, футболка твоя ей приглянулась, — подхватил водитель.
Энди провел рукой по своей гавайской рубашке, покрашенной узелковым методом и снабженной вдобавок тремя широкими диагональными яркими полосами — зеленой, красной и желтой (растаманским триколором). Он вспомнил о том, что на недавней вечеринке какой-то парень — чернокожий, говоривший с акцентом, — с непоколебимой уверенностью убеждал его в том, что, расхаживая в этой футболке, он
