— Не могу спать в предвкушении счастья. Я думаю о Мицпе, о госпоже Зилпе. Она наверняка тоже не спит — но не от счастья, от горя. Eё сердце гложет стыд.
Теперь дни Ктуры наполнились страстным ожиданием, а серые глаза на смуглом, худощавом лице сияли счастьем.
Наконец появились отцы семейств из Маханаима. Они не нашли Ифтаха в стране Тоб. Он, и, может быть, это была шутка, поехал в город Афек. Они приехали в Афек, но опять его не застали. Нашли там только его коней и боевые повозки. Увидев снаряжение Ифтаха, они сказали друг другу:
— Неужели человек, которому все это принадлежит — наш Ифтах, сын Гилеада, который ушел к бродягам? Это же царь северных стран…
Ифтах, когда они, наконец, появились перед его темно-коричневым шатром, сердечно приветствовал их.
— Тот прощальный праздник нашего союза был прекрасен, — произнес он, предавшись воспоминаниям. — Вы скучали по мне хоть немного?.. Как идут дела под началом моего сводного брата Елека? Наверное, он вместе с потом выжимает из вас последний шекель?
— Он умеет считать, твой брат Елек, — ответили старейшины. — Вырвет из-под ног последнюю рогожу, если не будешь начеку. Но с ним можно договориться. Надо отдать ему должное — он знает толк в рытье колодцев, строительстве домов, в разведении овец и крупного рогатого скота… Но мы пришли не из- за Маханаима. У нас — беда. Весь род Гилеада в опасности. На нас напали дети Аммона.
Ифтах задумчиво, с напускной любезностью сказал:
— Я слышал, что царь Нахаш захватил Иокбеху и Язер. Он действительно разрушил город Язер и уничтожил нивы и виноградники?! Правда ли, что он начал осаду Элеале?
— Правда, — горестно вздохнули бородачи. — И, может быть, сейчас, пока мы говорим с тобой, Элеале уже взят. Неужели ты хочешь увидеть, как будет захвачен Мицпе, как Аммон будет властвовать в стране вместо Гилеада? У нас с тобой союз, Ифтах…
— Да, у меня союз с Маханаимом, который находится далеко на севере. Думаю, аммониты вынудят вашего судью Шамгара подписать мирный договор задолго до того, как появится угроза Маханаиму.
— Неужели ты хочешь, чтобы твой меч дремал, в то время как страну Гилеад завоевывает бог Мильком и изгоняет Господа? — увещевали Ифтаха старейшины.
Проявляя нетерпение, он ответил:
— Если Маханаиму будет грозить опасность, я приду и помогу, как обещал. Но с родом Гилеад у меня нет союза. Род Гилеад, как вам известно, изгнал меня. Вы здесь не у одного из князей Гилеада. Вам известно, что я и мои люди — анашим реким, пустые, опальные, бродячие, никчемные люди.
Старейшины снова вздохнули:
— Не издевайся над нами, Ифтах, сын наш и брат! — сказал один из них. — Вспомни, как горела у нас земля под ногами, когда те из Мицпе так плохо поступили с тобой! Ты — умен и прекрасно знаешь, как обстоят дела с Гилеадом. Только пожелай: хочу снова владеть своим домом и пашнями в Маханаиме, и на межевых камнях опять вырежут твое имя.
— Это похоже на моих законнорожденных братьев, — добродушно заключил Ифтах. — Когда приходит нужда, являюсь я с людьми, конями и повозками и прогоняю для них врага, а когда наступает хорошее время, они пожирают жир, а меня прогоняют прочь.
Он от души рассмеялся. За ним засмеялись его люди и, наконец, засмеялись и отцы семейств из Маханаима.
— Мы приехали не просто поболтать с тобой, Ифтах, — вновь обратился к нему бородач. — Нас прислали твои братья. Они призывают Господа в свидетели, что впредь будут считать тебя законным наследником Гилеада.
— Ешьте и пейте, мои дорогие друзья из Маханаима! — насмешливо, но твердо проговорил Ифтах. — Я устрою для вас трапезу, насколько позволит пустыня. А затем возвращайтесь к сыновьям Зилпы, которые прогнали меня, и скажите им: если хотят вернуть меня, пусть собираются в дорогу. Первосвященник Авиам и госпожа Зилпа могут остаться дома, если для их старых костей дорога покажется трудной. Но мои братья должны явиться сюда. И скажите им: разговор будет резким. Если они не хотят заплатить настоящую цену, пусть лучше остаются дома…
Зилпа и eё сыновья мрачно выслушали людей из Маханаима, передавших им устное послание Ифтаха, и с трудом заставили себя выдавить слова благодарности. Они послали за Авиамом, чтобы получить дельный совет.
Первосвященник пришел. Проследовал через широкие ворота. Пересек двор. Елек приказал основательно перестроить и расширить дом отца. Вокруг большого двора теперь стояли три строения. В одном из новых домов жил Гадиель, в другом — Елек. К крыше главного здания, оставленного матери и семье Шамгара, вела красивая наружная лестница, защищенная, как и вся крыша, перилами. Первосвященник, поддерживаемый Шамгаром, поднялся по лестнице.
И вот на плоской крыше сидели Авиам, Зилпа и eё сыновья. Стоял ясный вечер. Они любовались своим красивым двором — как долго eщё он будет им принадлежать? И видели перед городом шатры сыновей Гилеада. А дальше, до самого горизонта виднелись лишь палатки Аммона. Царь Нахаш взял древнюю столицу Элеале, разрушил eё и теперь раскинул лагерь у холмов Мицпе.
— Боюсь, братья мои, что нам нужно брать ноги в руки и отправляться в страну Тоб… — нарушил общее молчание рассудительный Елек.
Однако Зилпа тихо, но упрямо, оборвала его речь:
— Неужели вы хотите вторично унизиться?! Идолопоклонник издевается над вами. Он предупредил, что плата будет очень высока. И потребует цену, которую заплатить невозможно… Не ходите к нему! Доверьтесь Господу, сыновья мои! Веди свои тысячи в бой, Гадиель, как сделал бы твой отец Гилеад! А ты, Авиам, вытащи из шатра Господа святой ларь, доверь его судье Шамгару, чтобы Бог сопровождал наших людей в бой и оказал помощь там, где у нас мало воинов.
Страстность Зилпы тронула Гадиеля и Шамгара. Они ощутили искушение последовать зову матери. Однако Авиам воспротивился.
— Господь eщё не выдал нас Аммону, — сказал он. — В своей милости Он отдает нас в руки Ифтаха, который и в пустыне остается сыном Гилеада. Собирайтесь, Гадиель, Елек и Шамгар в пустыню, в страну Тоб, и привезите сюда вашего брата.
В сопровождении одного слуги сыновья Зилпы выехали в страну Тоб. Путешествие было трудным. Северные дороги eщё не высохли, полноводные реки выходили из берегов. Слишком мало было мест, где можно было их пересечь. Лошади ступали осторожно, нащупывая почву под ногами. Но братья не думали возвращаться. Они спешили добраться до пункта назначения.
Когда они появились, Ифтах, казалось, был один в своем тёмно-коричневом шатре. Часть шатра отделялась занавесом. Ктура стояла за ним, прислушиваясь к разговору.
— Мир тебе, Ифтах! — приветствовали хозяина сыновья Зилпы.
— Теперь вы заговорили о мире, — съязвил Ифтах. — А раньше, признайтесь, надеялись больше не увидеть меня. Разве не вы отсекли меня от рода, чтобы я засох, как отрубленная ветвь?
— Все было не так, — степенно промолвил Елек. — Мы не выгоняли тебя. Ты сам принял решение покинуть Гилеад.
— Да, я принял такое решение, — ответил Ифтах. — А ваше — привело вас сюда.
— Давай не будем спорить, — попросил его Елек. — Мы попали в беду. Ты знаешь об этом. И я подтверждаю:
нас пригнало сюда несчастье, и помочь нам можешь только ты.
Ифтах наслаждался унижением Елека. То же самое ощущала и Ктура, стоя за занавесом.
И он продолжал издеваться.
— Ах так, братья мои! Вы оказались в беде? Почему бы вам не поступить также, как я… У меня только семь владений по ту сторону Ярмука, а у царя Башана — семь раз по семь. Я заключил дружеский союз, и царь Абир вынужден был поклясться своим богом Баалем. И вот теперь я прочно сижу в своих владениях. Почему же вы не хотите заключить договор со своим царем из Аммона?
Братья угрюмо молчали. А Ифтах, не переставая, дразнил их:
— Теперь вы видите, кого благословил Господь, вас, законнорожденных, или меня, бастарда? Должен
