— Плотовщик! — остановил его дядя, и глаза у него засверкали. — Плотовщик, я и не думал, что ты такой криводушный…
— Но это сущая правда!
— Разумеется, потому что ты там вообще ни разу не ел супа. Дюла покраснел.
— Да это и сам дядя Герге говорит, что никто так вкусно не готовит, как тетушка Нанчи…
— Что-то ты, Плотовщик, виляешь! Ну, да не беда. В общем, ты толково говорил. Видишь, Кряж, твой друг совсем одичал — он даже уже и не врет…
— А он и не имеет такого обыкновения! — в один голос сказали Кряж и тетушка Нанчи, на что дюжий агроном так зычно расхохотался, что несколько сонных мух пробудились и ошалело заметались по комнате.
— Заговор, — гремел дядя, — подлый заговор! Что ж, пора подавать того тощего цыпленка, что погиб вчера под ножом мясника.
— Не слушай его, сынок, — проговорила старая Нанчи и погладила Кряжа по голове. — Он всегда такой: думает, что гости меньше съедят и ему больше достанется. А потом в один прекрасный день его хватит удар.
— Что такое? И ты еще называешь этот день «прекрасным»? Ну, тебе сполна воздастся за это! А сейчас давайте посмотрим, как выглядит этот худосочный цыпленок. Ешьте, ребята!
Но пришел все же и обед к концу, тем более что во дворе агронома их уже дожидалась телега. Дядя Иштван встал и вытер губы.
— Заботьтесь, ребята, друг о дружке и слушайтесь Матулу. И здесь и там, в камышах, вы дома. Приезжайте сюда, когда только захотите. Ну, до свидания. Если у меня будет время, я, пожалуй, навещу вас там— И, сказав это, он вышел из комнаты.
— Он всегда был таким, — сказала тетушка, посмотрев ему вслед, — с тех пор, как я его знаю, а знаю его я уже давно — ведь я когда-то пеленала его, когда он был еще мал, как Початок кукурузы.
Мальчики посмотрели на дверь, словно видели за ней огромную фигуру дяди Иштвана. Но фантазия у них уже достаточно обленилась, и они никак не могли представить себе хозяина дома в виде кукурузного початка.
Было уже далеко за полдень, когда они наконец отправились в путь, унося с собой воспоминания о сытном и вкусном обеде. Неумолимая тетушка Нанчи уложила их после обеда спать, несмотря на протесты Дюлы:
— Все равно мы не сможем заснуть.
Однако через мгновение оба уже спали…
На болото они отправились совсем сонными и пришли в себя только по пути. Было очень жарко. Кряж чувствовал, что ноги у него совсем мокрые в сапогах; даже под темными защитными очками собирались капельки пота.
Кряж рассказывал всякие новости, и Дюла то и дело останавливался.
— Я как-то виделся с Дубом, — сообщил Кряж. — Он совсем извелся: каждый день должен решать два примера по арифметике. А потом старик Дуб обещал потащить его куда-то на проверку. Представляешь?
— Бедняга!
— А Янда терзает Ацела. Каждый день стоит у него над душой, как жандарм. Он говорит, что это вопрос престижа: приятно, мол, сознавать, что Кендел в будущем году будет учить его ученика. Но если бы он знал…
— Что?
— А то, что Кендел не будет больше у нас преподавать. Плотовщик остановился:
— Врешь! От кого ты это слышал?
— От самого Кендела.
— Ну, так чего же ты молчал, Кряж? Из тебя каждое слово выжимать надо.
— Я же не могу сразу все рассказать. Словом, иду я как-то по улице и вдруг вижу их. Идут под руку. Я хотел было спрятаться в подъезд, но Кендел издали заметил меня и помахал мне рукой. А его спутница засмеялась. Знаешь, это та самая Ева. Я очень смутился. А они нет. «Привет, Кряж, — сказал Кендел. — Как ты поживаешь, что слышно о ребятах? Ты помнишь эту даму?» — «Да, — ответил я, — это ваша невеста, господин учитель». — «К сожалению, уже нет», — ответил он. Представляешь, я готов был сквозь землю провалиться: если не невеста, то тогда… «К сожалению, — продолжал Кендел, — мы больше уже не жених и невеста. Теперь она моя жена». А она засмеялась и поцеловала Кендела. Представляешь, прямо у меня на глазах!
Тут- уже и Плотовщик рассмеялся, мысленно представив себе Кряжа, стоящего перед ними на улице.
— А почему бы ей и не поцеловать его, своего мужа?
— Конечно, но все это вышло так неожиданно. Ну, потом я сказал: поздравляю вас, и я, мол, расскажу об этом ребятам. Представляешь, Кендел стал аспирантом в университете, а эта Ева действительно преподавательница математики и физики. Такая красивая! Потом он сразу же спросил о тебе. Я сказал о маме и о том, что еду к тебе сюда, в камыши. «Вот это и надо Дюле, — сказал он. — Передай ему от меня привет. А в школе я оставляю вас в хороших руках». — «Вы уже знаете, кто будет вместо вас?» — опросил я. «Да, более или менее знаю. Супруга Миклоша Кендела». Представляешь? Я чуть сознание не потерял. А она положила мне руку на плечо и сказала: «Все будет хорошо, Кряж, и скажи это Дюле Ладо и другим. Ведь Ладо — это Плотовщик?»
— Только этого не хватало! — с некоторым испугом сказал Дюла. — Она уже все знает! Надо было бы тебе захватить учебник по математике.
— А я захватил, — сказал Кряж. — Ой, какая птица!
— Цапля, — равнодушно махнул рукой Плотовщик. — Скоро ты их всех будешь знать. Ну, хватит терять время — нам ведь еще нужно будет наловить рыбы на ужин.
Об этом, очевидно, подумал и Матула, потому что они нашли его уже на берегу реки в обществе Серки. Собака, видно, собиралась броситься к Дюле, но, увидев незнакомого, замерла на месте.
— Кряж, возьми куриное крылышко и держи перед собой. Сейчас я представлю тебя Серке.
— Серка! Иди сюда! Собака взглянула на Матулу.
— Ну иди же, разве ты не слышишь? — подбодрил старик. Серка неохотно поплелся к мальчикам, но, не дойдя двух-трех шагов, остановился и заворчал:
«Этого, второго, я не знаю!»
— Иди сюда! — прикрикнул на него Дюла, а Матула улыбнулся. Серка же, поджав хвост, шагнул вперед.
— Кряж, протяни ему угощение.
Серка бросил быстрый взгляд на Кряжа, а потом уставился на крылышко. В глазах у него появился испуг, и он подошел еще ближе, хотя продолжал ворчать.
«Ну что же, от тебя, пожалуй, можно и взять», — подумал, наверное, Серка и осторожно взял зубами крылышко из руки Кряжа.
— А теперь погладь его, — скомандовал Дюла.
Серка ел и, разумеется, ворчал; однако его ворчание, скорее, напоминало довольное мурлыкание. Расправившись с крылышком, он слизал остатки жира с руки Кряжа.
— Вот мы и пришли, дядя Герге!
— Быстро вы приручили мою собаку. Ну, разбирайте вещи и приходите быстрее, потому что клев неважный. Дай бог втроем наловить чего-нибудь на ужин.
— Я привез жареную курицу.
— Она подождет. Лучше бы наловить рыбы.
— Мы сейчас, дядя Герге. Серка, пошли!
Кряжа дурманили запахи луга, кружили голову бесконечная ширь камышей и бескрайняя синь неба. Он осмотрел хижину снаружи и изнутри и восхищенно улыбнулся.
— Вот это да! — воскликнул он. — Здорово! — и облизнул губы. — А это точно, что дядя Герге наловит рыбы?
