А теперь мне хотелось бы поделиться с читателями своим первым и не до конца удачным опытом вербовки «Жемчуга».
«Жемчуг» — молодой, красивый, стройный мужчина, радиотехник по специальности, выходец из Западной Украины. В 1939 году приехал в США как турист. Возвращаться в панскую Польшу не захотел. Но когда его родной край воссоединился с Советской Украиной, он обратился в наше генеральное консульство с ходатайством о принятии его в советское гражданство. В Нью-Йорке он был простым рабочим, жил в общежитии.
Я проводил встречи с «Жемчугом» в городских кафетериях. Мы вели беседы на разные политические темы, В результате этих контактов у меня сложилось о нем представление как о человеке, по-доброму относящемся к Советскому Союзу.
Ознакомившись с подготовленными мною документами по изучению «Жемчуга», в том числе с положительными данными его проверки по учетам Центра, резидент В. М. Зарубин дал санкцию на привлечение этой кандидатуры путем постепенного втягивания в сотрудничество с нами, предложив такой план:
— объяснить, что наша страна нуждается в хороших специалистах. Поэтому, прежде чем возвращаться на Родину, ему необходимо пожить в США несколько лет, получить образование в области радиотехники, поработать на американских заводах, приобрести прочные практические навыки, с тем чтобы он мог успешно применить знания и опыт в СССР;
— пообещать небольшую материальную поддержку во время учебы;
— предложить сначала составлять информационные обзоры по открытым радиотехническим журналам и учебным материалам;
— убедить его в том, чтобы он принял гражданство США и устроился на работу в одну из научно- исследовательских лабораторий.
В соответствии с этими наметками я побеседовал с «Жемчугом». Он полностью со всем согласился. Мы стали регулярно конспиративно встречаться в городе. «Жемчуг» готовил обзоры по радиотехнике. Ежемесячно мы оказывали ему материальную помощь в размере двадцати пяти долларов. По нашей рекомендации он переехал на жительство в Вашингтон и устроился на платные одногодичные радиотехнические курсы. Вместе с ним на курсах занимались младшие американские и бразильские офицеры, а также гражданские лица.
«Жемчуг» проявил себя способным в учебе и предприимчивым в делах человеком. Он снял трехкомнатную квартиру за пятьдесят долларов: в одной комнате жил и работал сам, а две другие пересдал за сорок долларов. За небольшую плату он получил разрешение городских властей устроить у себя частную мастерскую по ремонту радиоприемников, которая была открыта с четырех часов дня и до восьми вечера.
За год мастерская получила известность, и ее хозяин приобрел довольно большую клиентуру. Заработок его составлял уже две-три сотни долларов в месяц, но он продолжал передавать нам радиотехнические обзоры. После окончания курсов «Жемчуг» не смог устроиться на интересующий нас объект, так как еще не получил американского гражданства.
Далее обстоятельства сложились таким образом, что мне на связь была передана важная агентура. Учитывая малую ценность материалов агента, Квасников приказал не выезжать на встречи с «Жемчугом» в Вашингтон, чтобы не привлекать к себе внимание контрразведки. Игра, как говорится, не стоила свеч.
Только через год я собрался в американскую столицу. По телефонной книге установил, что «Жемчуг» теперь имеет мастерскую по другому адресу. Я связался с ним по телефону, мы встретились. Он рассказал, что сейчас, в дни войны, практически в каждой семье есть радиоприемник, поэтому дел у него полно, зарабатывает он хорошо, купил маленький дом в рассрочку, имеет подержанную автомашину, в его мастерской по найму работает один человек, а в банке на счету скопилось уже две тысячи долларов.
«Жемчуг» не скрыл от меня, что своим положением хозяина мастерской доволен, собирается жениться, а вот переходить на другую работу по найму пока не хотел бы. В конце разговора он добавил, что вообще намерен остаться на постоянное жительство в США. По всему было видно, что под воздействием безбедной жизни его мировоззрение сильно изменилось.
Коль скоро так, резидент посчитал, что дело с «Жемчугом» пока нужно положить «под сукно».
Начиная с конца 1945 года целых десять лет наша разведка неоднократно пыталась разыскать агента, но безуспешно. Возможно, он был призван в армию США и погиб на фронте.
Вот так неудачно закончилась моя первая вербовочная разработка. Жаль, что это случилось, ибо я считал, что в перспективе из «Жемчуга» мог бы выйти неплохой агент.
Более удачно прошли вербовки «Антилопы», «Магги» и «Осипа», о которых я расскажу в дальнейшем.
За два первых года войны американская контрразведка значительно увеличила свой оперативный состав, особенно занятый в бригадах наружного наблюдения. Входящие в них сотрудники за это время приобрели определенный профессиональный навык. К середине 1943 года ФБР в основном разгромило резидентуры Германии и Италии, интернировало японцев и перебросило большую часть своих сил и средств на борьбу против советской разведки. Почти все сотрудники резидентуры стали замечать за собой слежку.
В это время из нашей резидентуры пришлось уехать двум опытным разведчикам, поэтому часть их агентуры передали мне на связь. Среди них считались ценными вербовщик «Стенли» с его источниками «Ретро» и «Нэтом», агенты «Кирилл» с источником «Кордел», а также «Сетер» и «Девин». Одновременно Центр и резидент по научно-технической линии Квасников поставил передо мною задачи: во-первых, повысить конспиративность встреч с агентурой; во-вторых, — и это оказалось самым главным и трудным — организовать фотографирование материалов, полученных от агентов, и принимать от них копии секретных документов в непроявленной пленке.
Выполняя указание, я отобрал из ранее подобранных более десяти мест встречи с учетом места жительства и работы агентов, подготовил маршруты проверок с целью постепенно научить агентов приемам обнаружения слежки, особенно перед приходом на встречу, а также обучил их, как выявлять осведомителей ФБР из числа сослуживцев и соседей по месту жительства.
В то время наружное наблюдение за мной велось редко, так как фэбээровцы за предыдущие два года успели убедиться, что я добросовестно занимаюсь официальными делами и «дополнительной нагрузки» вроде бы у меня нет.
Я приобрел в разных магазинах Нью-Йорка фотоаппараты «Лейка», насадочные линзы и большой запас высококачественной фотопленки. Фотокамеры я тщательно проверил и составил на английском языке на папиросной бумаге краткие инструкции.
Забегая вперед, замечу, что принятые меры позволили сделать связь более конспиративной, увеличить объем и улучшить качество материалов, и вообще вся агентурно-оперативная деятельность обрела более надежный характер. И главное — это позволило в два раза уменьшить число встреч с каждым агентом. Отпала необходимость как для оперработника, так и для агента расхаживать по улицам с секретными документами, а во многих случаях привозить их из других городов.
Кроме того, операция по извлечению агентом секретных материалов с места работы стала значительно безопасней. Прежде агент обычно брал материалы со службы в день встречи, когда порой обстановка там возникала не совсем благоприятная. Теперь же он выносил их тогда, когда не было никаких признаков опасности.
На проведение встреч агенты стали затрачивать меньше времени. В высвободившиеся таким образом часы мы рекомендовали источникам ходить в кино, на спортивные мероприятия, встречаться с друзьями и знакомыми умеренных политических взглядов. Нововведение не только способствовало созданию спокойных, нормальных отношений в семье, на службе, но и делало разведывательную работу более конспиративной и надежной.
Анализируя работу с действующей агентурой, резидентура пришла к выводу: срочно освободить агентов-вербовщиков «Стенли» и «Кирилла» от работы с находившимися у них на связи агентами «Ретро», «Нэтом» и «Корделом», ибо они были очень заняты общественной работой в профсоюзных организациях. Кроме того, руководство считало, что, учитывая их способности и возможности, они должны заниматься только приобретением новых источников секретной информации.
