Часть восьмая. Дуче, меня прислал Фюрер!
Когда же, наконец, показались первые два буксировщика, бензобаки 'Шторха' были полупустые.
Отцепившись от троса, Венер, пилот планера, на котором летел Скорцени, борясь с порывами бокового ветра, начал снижение.
Внизу проглядывалось темное пятно, по всей видимости - гостиница.
Все остальное представляло собой лунный ландшафт, не резкий контур которого был пронизан синими протоками стекающей с гор воды.
И только в западном направлении просматривался небольшой пролет гудронированной дороги, на которую можно было бы совершить посадку.
Контуры местности приобретали все более резкие формы, и уже можно было увидеть огромные валуны, разбросанные на жухлой траве.
В этот момент Венер увидел то, что он принимал за гудронированную дорогу.
Это была всего на всего ...лыжная трасса.
Скорость планера упала до ста километров в час.
Времени на поиски чего-то приемлемого не оставалось.
Надо было идти на посадку.
Он направил планер к зданию гостиницы и сел в десяти метрах от железобетонной террасы.
Находившийся в здании гостиницы генерал-инспектор Джузеппе Гуэли имел на руках письменное распоряжение начальника штаба карабинеров:
- 'В случае попытки освобождения Муссолини его следует пристрелить'.
Но накануне он получил сообщение, что король и назначенный им на место Муссолини маршал Бадольо бежали из Рима.
В связи с этим штаб полиции призвал его к 'благоразумию и осторожности'.
Увидев десантников, выскакивающих из приземлившегося планера, он отдал приказ не оказывать сопротивления.
Рев мощных моторов, отраженный от отвесных скал и многократно усиленный эхом, завис над маленьким плато, на которое один за другим, вопреки всем законом аэродинамики, приземлялись огромные планеры 'DFS-230'.
Впереди головного отряда, размахивая пистолетом, бежал генерал Солети и, пытаясь перекричать горное эхо, до хрипоты выкрикивал:
- Не стреля-ля-ть!
- Не стреля-ля-ть!
В окне второго этажа, Скорцени увидел Муссолини и устремился к главному входу гостиницы.
За ним по пятам бежал унтер-офицер Отто Швердт.
Сквозь открытую дверь они увидели радиста, пытавшегося наладить связь.
Швердт ударом сапога сбросил рацию на пол, а Скорцени выпустил вверх автоматную очередь.
Радист и карабинеры, охранявшие его, разбежались, кто куда.
Внешний мир так и не узнал о дерзком налете!
У главного входа несколько карабинеров попытались перегородить дорогу, и снова поверх голов хлестнула автоматная очередь, а подстраховывающий Скорцени Швердт крикнул:
- Руки вверх!
Перепрыгивая через три ступени, Скорцени взлетел на второй этаж, инстинктивно вломившись в 201-й номер.
Небольшая прихожая со стоячей вешалкой для шляп, платяной шкаф, дверь в ванную, двуспальная кровать и кожаное кресло.
В центре комнаты трое мужчин: генерал-инспектор Джузеппе Гуэли, Муссолини и начальник стражи лейтенант Альберто Файола.
Обезоружив Гуэли и Файолу, Скорцени, оставшись наедине с Муссолини, отдал ему честь и сказал:
- Дуче, меня прислал Фюрер! Вы свободны!
- Я знал, я был уверен, что мой друг никогда не оставит меня в беде, - ответил Муссолини и обнял Скорцени.
Десантники майора Морса, после короткой перестрелки, захватили станцию фуникулера у подножья горы Gran Sasso и с нетерпением ожидали вестей с вершины.
Трель телефонного звонка разорвала гнетущую тишину.
Майор Морс поднял трубку.
- Операция прошла успешно.
- Дуче жив.
Морс посмотрел на часы. Было всего 2.17 пополудни.
А тем временем на вершине шли приготовления к эвакуации дуче, охрану которого Скорцени поручил Карлу Радлу.
Поболтав о том, о сем, Муссолини спросил Радла:
- А чем занимаются мои римляне?
- Грабежами, дуче, - откровенно ответил Радл.
Муссолини раздраженно уточнил:
- Я имел в виду не грабителей, а настоящих фашистов.
- Таковых мы не нашли, дуче, - произнес Радл.
В три часа дня операция 'Дуб' должна была вступить в завершающую стадию, но за несколько минут до этого из долины поступили тревожные сведения: пилот второго 'Шторха' сообщил по радио, что у него сломана стойка шасси.
Скорцени назначает Радла командиром сводного отряда, а сам принимает решение лететь вместе с дуче на двухместном 'Шторхе'.
Герлах, пилот от бога, налетавший 17.000 часов, категорически возражал:
- Скорцени, Вы же пилот, не мне Вам говорить - при таком разбеге 'Шторх' троих не поднимет!
Но Скорцени настаивал на своем:
- Герлах, Вы полетите без сопровождения, а вдруг вас убьют?
- Фюрер никогда не простит мне, если с дуче что-нибудь случится после его спасения.
Понимая, что у Скорцени нет альтернативы, Герлах уступил, в душе отдавая себе отчет, что взлет практически невозможен.
Дуче в широком осеннем пальто и в легкой темной шляпе вышел из отеля и направился к поджидавшему 'Шторху'.
Скорцени заметил некоторую нерешительность в движениях дуче, когда тот садился в самолет.
Видимо, Муссолини, сам отчаянный пилот, прекрасно понимал, насколько опасным может быть полет.
Часть девятая. Падение в бездну…
Первым в кабину самолета забрался Скорцени и сложился калачиком за креслом пассажира, за ним в самолет залез Муссолини, оставив на попечение Радла свой знаменитый чемоданчик с личной перепиской, с которым он никогда до этого не расставался.
Там были и письма Черчилля, в том числе переписка того периода, когда Черчилль восторгался Муссолини.
15 января 1927 г., прибывший в Рим министр финансов Великобритании Уинстон Черчилль, не скрывая своего восхищения дуче, во все услышанье заявил:
