К концу ужина Мейбл удалось полностью расслабиться и получить наслаждение от вкусной еды и отличного вина.
— Райский уголок, — произнесла она, доев последний ломтик дыни, и подперла рукой подбородок, мечтательно глядя на великолепный вид, открывающийся из окна столовой. — Трудно поверить, что где-то гибнут люди.
— Природные катастрофы, войны, болезни всегда уносили жизни множества людей. — Эрнест разлил остатки вина. — А жизнь продолжается, Мейбл. Давай за это выпьем!
— Давай! — охотно согласилась она, поднимая бокал.
Когда они выпили, Мейбл немного помолчала, а потом все-таки решила сказать то, что терзало ее:
— Должно быть, ты немало вынес за прожитые годы. Ты много ездил, постоянно оказывался в различных драматических жизненных ситуациях. Тебе наверняка очень нелегко приходилось. Но в мире полно людей, которые ничего не хотят знать о жестокости и страданиях, чужое горе не трогает их.
Эрнест молчал, стиснув зубы, а на виске его забилась жилка.
— Извини, — тихо промолвила Мейбл. — Я говорю глупости, да? Или ты просто не желаешь об этом слышать?
— Нет, ты абсолютно права. И несмотря на то, что мне пришлось повидать, людские трагедии не оставляют меня равнодушным, — ответил он просто. — Вот поэтому я не смог допустить, чтобы Эва жила с родственниками ее матери. Я даже собираюсь написать книгу о том, как в самых экстремальных ситуациях люди остаются людьми и готовы помочь ближнему. Одному довольно известному издательству моя идея показалась стоящей внимания. Тем более что в книге я намеревался привести реальные факты. — Он усмехнулся. — Говорят, писать надо о том, что хорошо знаешь.
— Чудесно, Эрнест! — воскликнула Мейбл с искренним восхищением. — Ты наверняка станешь знаменитостью!
— Но это совсем не то, что меня прельщает. Хочешь еще чашечку…
Эрнест не договорил, услышав пронзительный детский крик, донесшийся из спальни. Едва не опрокинув стул, он помчался наверх. Крик перешел в душераздирающий плач. Мейбл замерла в нерешительности, потом, не выдержав неизвестности, бросилась следом.
Она нашла Эрнеста сидящим на кровати и нежно баюкающим всхлипывающую девочку. Рядом на столике горел ночник. Вид у Эрнеста был встревоженный.
— Что случилось? — мягко спросила Мейбл.
— Думаю, ей приснился кошмар.
— Такое уже бывало?
— Пару раз. Успокойся, малышка, все в порядке. Шшш…
Услышав голос Мейбл, Эва открыла глаза и протянула к ней руки. Мейбл поспешно шагнула вперед, взяла малышку и прижала к себе. От жалости к крошечному существу ей стало не по себе.
— Где мой папа? Почему он не приезжает? — тихо спросила девочка.
Мейбл в полной растерянности посмотрела на Эрнеста. Тот, нахмурившись, потер рукой лоб. Тогда она села на кровать рядом с ним и усадила девочку посередине.
— Детка, твой папа тебя очень любит, но ему пришлось уйти — очень далеко и очень надолго… Навсегда…
— Помнишь, Эва, я тебе рассказывал? Твой папа ушел на небо, — добавил тихо Эрнест.
— Туда, где сейчас мама? — Эва с надеждой посмотрела сначала на одного взрослого, потом на другого.
— Да, туда.
— А им там хорошо?
— Да, хорошо. — Эрнест ласково провел по волосам девочки. Вид у него был до того несчастный, что Мейбл ощутила острое сочувствие к ним обоим. — Но только твоим маме и папе очень не хочется, чтобы ты плакала.
— Твои родители такие замечательные, что Бог просто не мог не взять их к себе, — сказала Мейбл и поцеловала Эву в потный лобик.
— А мне туда нельзя?
— Нет, что ты, ты очень маленькая. Тебе еще нужно жить и жить. Бог… хочет, чтобы ты была тут… с нами, — решительно ответила Мейбл, внезапно ощутив возникшую между ними троими близость.
Но сердце ее тревожно сжалось, когда в ответ на слова «была тут… с нами» Эрнест бросил на нее угрюмый взгляд исподлобья. И дернул же ее черт за язык!
— Ложись спать, котенок, — с усталым вздохом произнес Эрнест.
Эва кивнула и послушно забралась в постель, прижав к себе Кисика.
— Мейбл, ты хорошая, — пробормотала она, закрывая глаза. — Ты никуда не уйдешь, пока я буду спать?
— Мы оба будем тут, когда ты проснешься завтра утром, — ласково заверил ее Эрнест.
— Честное слово?
— Честное-пречестное. Спокойной ночи, Эва.
Они тихо вышли из комнаты. Эрнест прикрыл дверь. Стараясь не смотреть на Мейбл, он спустился в гостиную, где сел на диван, опустив голову и ссутулив плечи.
— Эрни, ты молодец, — тихо промолвила Мейбл, устраиваясь рядом с ним. — Я тобой просто восхищаюсь. Любой другой на твоем месте голову бы ломал, прикидывая, как избавиться от чужого ребенка.
— Каждый поступает в жизни так, как считает наиболее правильным, — ответил он. — Она маленькая и беззащитная, ей нужна опека, ее нужно защитить — и от жизни в целом, и от родичей в частности.
— Ты замечательно ведешь себя, Эрни. Из тебя бы вышел прекрасный отец, — заверила его Мейбл и тут же смущенно покраснела.
— Неужели? — усмехнулся он. — А знаешь, что за мысль меня постоянно преследует? В какой-то степени я повинен в смерти Генри.
— Что? — Мейбл непонимающе уставилась на него.
— Я тогда поехал на свадьбу твоего кузена, и Генри пришлось отправиться без меня. Впервые в жизни. До этого раза мы всегда держались вместе, страховали друг друга. Бог мой, мне никогда не отделаться от чувства вины!
Мейбл прикусила губу, прекрасно понимая его состояние. Действительно ужасная ситуация.
— Эрни, ты сам знаешь, что это не так, — попыталась она утешить его. — Это судьба — Генри просто не повезло. Ты сам говорил, что он всегда работал как одержимый. То, что Генри в последние мгновения своей жизни думал о тебе и именно тебе доверил заботиться о своей дочери, доказывает, как высоко он тебя ценил.
Мейбл не задумываясь обняла его за плечи. Эрнест тут же привлек ее к себе. Так, обнявшись, они сидели довольно долго. Потом он осторожно очертил пальцем контур ее губ, и она улыбнулась в ответ. В следующее мгновение он уже целовал Мейбл страстно и безоглядно, так что по ее телу пробежала дрожь предвкушения.
Если бы он поднял ее на руки и отнес в спальню, Мейбл разом позабыла бы все свои благие намерения. Но неожиданно Эрнест резко отстранился.
— Прости, мы же договорились, что наши отношения — чисто платонические.
Она замерла, не зная, что сказать. Ей стало стыдно за свою незащищенность перед этим мужчиной. О его полнейшей власти над ней свидетельствовали мгновенно налившиеся груди и отвердевшие соски.
— Похоже, Эва выбрала тебя на роль приемной матери, — произнес Эрнест с непроницаемым лицом. — Что до меня, то я не собираюсь тебе навязываться. Так как же нам быть, Мейбл? Ты не против пожить здесь какое-то время?
— Конечно нет. — Мейбл всеми силами старалась унять бившую ее нервную дрожь. — Мне кажется… Словом, девочке нужна поддержка со стороны взрослых. Она очень напугана, и, если мне… — Мейбл осеклась, но секунду спустя продолжила более твердым голосом: — Если мне удастся хоть чуть-чуть заполнить пустоту в ее жизни, я буду счастлива. Но что будет, когда я вернусь в Лондон?
